Год дракона (Захарова, Сиренко) - страница 38
— Нет, — соврал Воздвиженский. Он молчал и думал, где и как он засветился перед этим молокососом. Как же это он так, старый пень, оплошал?.. Ах, как досадно!.. А ведь этот… эта сволочь завтра же пойдет и скажет Арбузову, что Воздвиженский работает против их команды, против вас, Олег Александрович… И все. Где гарантия, что удастся избежать судьбы Галины? Не уносить же ноги из Москвы…
Чернов словно прочел его мысли:
— Знаете, почему я до сих пор не пожаловался, а если хотите, не донес на вас Олегу Александровичу? Да потому, что вы не одного меня норовите потрошить. Если вы всерьез решили играть роль Мэгре, вам нужен Горохов и только Горохов. Кстати, вы беседовали с Никоновой. Беседа, видимо, была доверительной. Она призналась, что ее зимой изнасиловали? И знаете, кто руководил операцией? Гриша.
Воздвиженский не поверил. Да нет, такого не может быть! Неужели Татьяна могла бы и дальше работать в «Элладе», пережив и кошмар, и позор насилия, зная, кто ее оскорбитель? Даже не рискнув заявить, что, понятно, она бы немедленно отказалась от сотрудничества с кооперативом — нашла бы предлог, она умная женщина. А Горохов…
— Им даже МВД не интересуется, — глухо уронил Воздвиженский, чтобы дать понять Чернову, насколько сомнительна его информация.
— Ах, так! — проговорил Чернов с испугавшим Воздвиженского значением. — Не заподозрило… — И Чернов замолчал.
Они сидели молча, журчал фонтан, в странную музыку сливались голоса находившихся поблизости людей.
Вдруг Чернов что-то подкинул на ладони, засмеялся и протянул руку Воздвиженскому. Тот интуитивно отпрянул.
— Берите, Вадим Федорович, не побрезгуйте. Это вам пригодится. Но уговор, вы продаете свою информацию не Олегу Александровичу Арбузову, а Вячеславу Ивановичу Быкову. Хотите быть предкооператива? У вас получится, подготовка подходящая. Ну, берите же!
Воздвиженский смотрел на раскрытую ладонь Чернова и никак не мог понять, что там лежит. Это были ключи — самые обычные, стандартные металлоремонтовские ключи от двери с брелоком-штамповкой.
— И не спрашивайте, откуда они у меня, — хмыкнул Чернов. — И поторопитесь, пока Гриша не укрепил дверь своей хаты чем-нибудь заморским сейфового образца. До свидания, Вадим Федорович. Идите первым, чтоб вам спокойнее было. Можете даже оглядываться. Я буду сидеть здесь, в той же позе — у меня тут свидание. И никого за вами не пущу. До свидания, — повторил Чернов и бросил в сумку с заказом ключи от квартиры Горохова. — Идите, что же вы…
Воздвиженский пошел. Он вошел в метро, спустился вниз, бросил монетку в прорезь турникета, сел в поезд… Его толкали, ему предлагали пройти в вагон или сесть… Он воспринимал действительность как-то странно, будто на него надели некий стеклянный колпак. Подходя к дому, он ни с того, ни с сего запел: «Я долго буду гнать велосипед…» — нелепый, привязчивый мотивчик… Его сделали марионеткой, ему предложили провести у Горохова обыск, изобличить Горохова перед Быковым и даже посулили вознаграждение в виде почетного места сговорчивого председателя кооператива — вот что он теперь понял. И как же ловко, почти не угрожая, с ним проделали сию манипуляцию! Но кто будет держать в руках ниточки? Кто теперь будет его хозяином? Не Чернов ли?