Я все еще не могу говорить, поэтому киваю.
Виолетта Александровна протягивает ко мне руки и берет мои. Крепко сжимает. У нее
холодная и слегка мокрая от слез кожа.
― Не бросай его, ― шепчет она. ― Потому что он не выдержит этого.
И тут происходит взрыв. Внутри моей головы. Я чувствую. Все. Абсолютно. И эти
чувства обострены до предела. И они раздавливают меня.
Бросить Ангела.
У меня никогда и мыслей таких не было, нет, и не будет. Как я могу оставить такого, как
Ангел? Этого не произойдет. Я буду с ним всегда, буду поддерживать, даже если он станет
продолжать игнорировать меня. Я буду с ним, потому что рядом с ним мое место.
― Не брошу, ― шепчу я в ответ.
Никогда.
Ни при каких условиях.
Глаза Виолетты Александровны начинают радостно блестеть, и она даже улыбается.
94
― Спасибо, Августа, ― говорит она. ― Спасибо.
Виолетта Александровна тянет ко мне через стол, чтобы обнять. Я запоздало обнимаю ее
в ответ и молчу какое-то время. А когда слышу тихий плач женщины, уткнувшейся в мое
плечо, ищущей поддержки, то тоже начинаю плакать.
***
Я не помню, как добираюсь до дома. Я не помню, как открываю входную дверь и
раздеваюсь. Я начинаю все осознавать, когда вижу перед собой недоуменное лицо мамы. Она
стоит передо мной и что-то говорит, но я не слышу ее.
― Что с тобой? ― доносится до меня ее голос. ― Что с твоим лицом? ― она подходит
ближе и всматривается. ― Ты плакала?
Я молчу.
― Августа?
Я не могу разговаривать. Только ни сейчас.
― Августа? ― уже не на шутку взволновавшись, спрашивает мама. ― Почему ты
плачешь?
Я открываю рот, надеясь объяснить, но слова так и не вылетают из моих уст. И я стою, не
зная, что сказать, не зная, куда смотреть, и что думать.
Так и не сумев ответить, я опускаю глаза, и мои плечи резко опускаются, когда я шумно
выдыхаю. Все начинает плыть перед глазами из-за нового приступа слез. Я пытаюсь сдержать
их, но не могу. Я не так сильна для этого, хоть и не хочу, чтобы мама видела меня в таком
состоянии. Но у меня нет выбора.
Когда я закрываю лицо руками и начинаю скулить, мама резко притягивает меня к себе,
как маленького ребенка, крепко обнимает и начинает спрашивать, почему я плачу. В ее
объятиях мне тепло и уютно. В ее объятиях я чувствую себя защищенной, но, к сожалению,
этого недостаточно, чтобы залечить полученные раны. Думаю, их ничто не сможет залечить,
разве что чудесное выздоровление Ангела, его улыбка и прежний живой голос.
Через час мама все-таки добивается от меня объяснений. Я рассказываю ей, что случилось