Впрочем, его молчание говорило красноречивее любых слов. Раз ему было нечего мне сказать, значит, я все сделал правильно. Кроме разве что подпорченного меча. Но эту оплошность Баррелий не собирался ставить мне в упрек, ведь мой меч пострадал в сражении, а не во время игры. И монах, сам изломавший в битвах немало клинков, понимал, чем неизбежный боевой урон отличается от того, который был нанесен по глупости или неряшливости…
Караван, к которому мы прибились, пересек лишь северную оконечность Промонтории. Ту ее часть, что находилась на материке, а не на полуострове Скарпа, выдающемся далеко в море Боблибад. Северные ее оконечности также занимали обширные пространства. Они полностью охватывали Вейсарию с юга, словно гигантские клещи, и отделяли ее на западе от Гиремейских гор. Это не позволяло попасть в нее прямиком из Дорхейвена, и караванщики были вынуждены платить дополнительную пошлину за пересечение еще одной границы. Вот почему цены на канафирские товары в Вейсарии и в Эфиме всегда держались высокими. А про островной Хойделанд и говорить нечего. Там товары из Вахидора, Этнинара и Талетара могли позволить себе лишь короли и их приближенные, пусть даже большинство грузов с запада доставлялось туда по морю, вдоль побережья Северного океана. Что было накладно уже по иным причинам. И главными из них являлись встречное течение, коварные рифы, а также сезон штормов, из-за которого сей торговый путь закрывался больше, чем на полгода.
К счастью, нас с Баррелием в те суровые края никто не гнал. И за первые десять дней нашего путешествия мы с ним отмахали примерно треть расстояния, что разделяло Дорхейвен и Тандерстад.
На вейсарской границе наши дороги с караваном разошлись. Он продолжил путь на восток, а мы повернули севернее – к Балифорту.
Для меня, успевшего малость свыкнуться и с дорожными тяготами, и со сменой обстановки, это событие не имело большого значения. Подумаешь, пересекли очередную речушку и оказались в другой стране, где были точно такие же деревья, трава, камни, крестьянские лачуги и все остальное. Вот когда мы дойдем до города, тогда и скажем: да – теперь мы в Вейсарии! Помимо ее скупой, но аккуратной архитектуры, что разительно отличалась от неряшливой и сумбурной архитектуры городов Промонтории, в Балифорте мы снова увидим горы – Вейсарские Ольфы. Тогда как здесь, на границе, нас все еще окружали лесистые холмы, которые на меня, выросшего в Гиремейских горах, не производили особого впечатления.
Я был не прочь идти дальше, но ван Бьер считал иначе. Достигнув самой маленькой и самой богатой страны Оринлэнда, он решил устроить нам обоим короткий отдых. С настоящими кроватями, хорошей едой, выпивкой и шлюхами. Два последних удовольствия, естественно, предстояло вкушать одному лишь кригарийцу. И все же он, будучи человеком суровым, но справедливым, пообещал подсластить отдых и мне. Подсластить в прямом смысле слова: угостить меня засахаренными сухофруктами или вишневым пирогом… Конечно, если сей товар отыщется на том занюханном постоялом дворе, где монах собрался остановиться.