Устала и решила отдохнуть, для этого забралась повыше. Двоюродный брат научил меня лазать по деревьям еще до школы, когда жила почти месяц в гостях у бабушки. В детстве, играя в казаков-разбойников, я укрывалась где-нибудь на пушистом клене и сверху наблюдала, как меня ищет соседняя ребятня. Они и не догадывались, что девчонка может так же здорово, как и мальчишки лазать по деревьям. Я же спускалась и, через время, выходила к ним сама, когда тут и там слышались возгласы: «Катька, выходи! Сдаемся!»
Правда, позже я редко пользовалась этими умениями, но сейчас они мне пригодились. Усевшись на широкий сук кряжистого дуба, прислонилась спиной к стволу, а ноги расположила так, что если вдруг надумаю падать (во сне всякое случается), то обязательно зацеплюсь за ветки и смогу удержаться.
Спала долго, без сновидений, проснулась от назойливого пищащего звука. Открыла глаза. Темно. Луна ярким блюдцем зависла почти над самой головой, а комар продолжал искать площадку для приземления. Легким шлепком по щеке избавилась от кровососа и от сонливости. Проснулась окончательно. С моего сука просматривался тракт. По дороге, поднимая клубы дыма, мчался всадник…
Он попал в полосу лунного света, и тут мое сердце вначале подпрыгнуло, а потом опустилось так низко… как только смогло. Я узнала его.
– Катька! Что же ты сидишь, дура! – заорала на себя, спохватившись и понимая, что если не успею, то это будет такая неудача, такая!.. Свалившись-таки вниз, подскочила на ноги и бросилась наперерез всаднику, изо всех сил стараясь обогнать время. Почему, когда торопишься, оно бежит с еще большей скоростью, чем раньше?
Обливаясь потом и слезами, чувствуя, что сердце бьется где-то в горле, а воздуха не хватает, я летела, не разбирая дороги, боясь опоздать, молила только об одном, чтобы не оступиться, чтобы успеть. Успеть!
Вылетела и зажмурилась, оказавшись прямо под копытами его коня. Заглатывая ртом воздух, выравнивая сбившееся дыхание, ждала реакции наездника и к своему облегчению, услышала отборную ругань – значит, все живы.
Ну как благородный дворянин может так ругаться? Я наслаждалась его голосом, его гневом, зная, что тот пройдет, лишь только всадник увидит меня. Чувство защищенности легло на плечи, и я опустилась на колени (едва удерживаясь от душивших слез), ноги – больше не держали.
– Какого черта?! – возмущался господин де Бюсси. Спешившись, все еще в гневе, он подошел и встряхнул меня за плечи. Поднял, развернул к себе. Несколько мгновений изучал мое лицо, видно, в свете луны, сложно было признать во мне барышню высокого сословия.