– Катрин?! – столько изумления смешанного с радостью и с чем-то еще послышалось в его голосе.
– Да, сударь, это я… – сказала сквозь слезы.
– Бог мой! Не могу поверить! – граф нежно обнял меня, притянул к себе, – Неужели, нашел?! Вы в таком виде, дорогая Катрин, что я не сразу вас узнал…
– Простите, сударь, бальные платья не попадались на моем пути, а то я бы…
– Молчите, молчите, счастье мое! Вы – живы и это самое главное! А платье… я куплю вам сотню, тысячу, сколько вам будет угодно.
– Обещаете? Ловлю вас на слове!
– Катрин, и в таком положении вы еще изволите шутить? Я люблю вас! Слышите, люблю… – последние слова графа долетели до меня уже за пределами чувств.
Я потеряла сознание, наверное, от счастья.
Очнулась, но не спешила обнаруживать себя, наслаждалась заботой и теплом, что исходили от моего спутника. Тревоги отступили, и можно было теперь ни о чем не беспокоиться. Неспешно раскачиваясь, поняла, что нахожусь в седле, приоткрыла глаза: впереди – дорога, над головой лазоревое безоблачное небо. Щебет беззаботных птах известил о том, что уже давно утро. Я опиралась спиной на наездника, который управлял конем. Знала, что это граф, чувствовала его дыхание, стук сердца, который почти совпадал с моим собственным. Мне было хорошо и очень не хотелось тревожить это чувство.
Пора просыпаться, но… тогда последуют вопросы, и предстоит нелегкое объяснение.
Хотя, откладывая разговор, мне вряд ли удастся его избежать. Рано или поздно придется ответить на вопросы графа.
«Нужно подумать и изложить события так, чтобы Бюсси избежал поединка с Антуаном де Тривьером. Но как это сделать? Что сказать?» – размышляла, надеясь на то, что у меня еще есть хоть немного времени на подготовку к беседе с графом.
– Катрин… – позвал он меня осторожно, словно ветром подув в правое ухо. Я вздрогнула, не ожидая так близко услышать его голос. – Вы не спите?
– Нет, сударь. Доброе утро!
– Утро? Уже давно день, милая госпожа де Шнур. Утро вы благополучно проспали, – усмехнулся Бюсси. – Не хотите ли остановиться на привал?
– Да, пожалуй…
Спешились у небольшой рощицы, в которой тонкие тополя перемежались с соснами и юными лиственницами. Я огляделась – небо, солнце, теплый ветер, играющий листвой, птичий перезвон, что еще нужно для того, чтобы поверить в жизнь? В то, что она прекрасна! Спокойствие и умиротворение окружили меня, даря уверенность в том, что уж теперь-то всё должно быть только хорошо.
Луи де Клермон, пока я наслаждалась единением с природой и размышлениями о будущем, соорудил на траве нечто похожее на скатерть самобранку, только в уменьшенном виде: фрукты, мясо, хлеб, вино – уютно разместились на небольшом узком полотенце, приглашая к трапезе.