– Возможно, каждая, но только не госпожа Катрин…
– Да что ты знаешь о ней? Что?
– Да. Мне известно немного, сударь. Но посудите сами, если бы госпожа Катрин была настолько легкомысленной и тщеславной, то с её красотой давно сияла бы при дворе. А вместо этого наша сударыня, прячется, переодевается в мужской костюм, рискует жизнью… Зачем, скажите мне, красотке, любительнице подарков и денег идти на такие жертвы?
– А ведь, верно! Она даже не захотела от меня принимать документы на дом. Хотя… что если, только мои подарки остаются без её внимания?
– Не думаю, сударь, иначе госпожа де Шнур не была бы в таком бедствующем состоянии.
– Да, ты прав, друг мой.
– Вот видите, господин Бюсси. Не стоит искать подводных камней в прозрачном озере с песчаным дном.
– О, Боги! Я просто схожу с ума от ревности, Реми! Слышал бы ты, что говорит о ней герцог! Как она восхитительна, даже… слишком. Знаешь, Реми, когда я увидел её там, в траве, умирающей, я же подумал… что это конец! Зачем жить, дышать, верить? Зачем?! Если её не будет рядом, пусть даже не со мной, а просто рядом – живой, смеющейся и плачущей, доброй и сердитой, любой – ничто не будет иметь смысл. Понимаешь?
– Да-да, сударь, конечно, понимаю, – зевнул Реми, усаживаясь рядом у камина, на полу, протягивая к огню озябшие руки.
Бюсси задумался вновь, а потом вдруг встрепенулся и с удивлением обратился к ле Одуэну:
– Реми?! А что ты здесь делаешь?
– О, сударь, да вы, похоже, приходите в себя. Вот вопрос, который я ожидал сегодня с самого начала, как увидел вас. Я погостил немного во владениях вашей сестры и счел данное времяпровождение слишком скучным. Госпожа Катрин – выздоровела и больше не нуждается во мне, вот я и вернулся к вам.
– Как она?
– Замечательно! Свежий провинциальный воздух пошел нашей госпоже только на пользу.
– Реми, она… говорила что-нибудь обо мне?
– Скорее нет, чем да… но я так часто ловил её тоскливый взгляд, направленный в сторону Парижа. Как думаете, о ком в тот момент были её мысли?
– ?
– Сударь, видимо вино не пошло вам на пользу. Конечно же, госпожа Катрин думала о вас и очень скучала.
– Ты думаешь?
– Уверен! – Реми достал из рукава камзола свернутый вчетверо лист, Бюсси буквально вырвал его из рук друга.
Быстро пробежав глазами письмо, граф улыбнулся.
– Теперь вы не сомневаетесь, сударь?
– Реми! Ты мой спаситель! Идём-ка спать, дружище! Спасть и видеть её во сне, мечтать о ней….
– О, мой господин, эта неизлечимая болезнь называется – Любовь. Женитесь и забудете о своих страданиях!
– Кхм… да, Реми, слова мудреца! Ну и как, по-твоему, я могу это сделать? Я граф, Клермон… а она, – Бюсси махнул в сердцах рукой и тяжко вздохнул.