— Витя! Петя! Почему опять примеры не решили? Почему задачу не решили?
— Не смогли.
— Пробовали решить? — недоверчиво спрашивает Валя.
— А то как же! — отвечаю я. — Три часа бились, все равно с ответом не сошлось.
Вру, конечно. Мы и задачника не открывали. Что толку его открывать? Все равно не решим, нечего и время зря тратить, лучше пойти погулять.
Валя не отстает:
— Чего ж ко мне не пришли? Решили бы вместе.
Это уж точно: Валя любой пример, любую задачку решит. Вот голова у человека, даже удивительно!
Только пусть она не дожидается, что мы с Петькой к ней пойдем, мол, помоги нам, дуракам. Не дождется! Лучше двойку получить, не так обидно. А что ругают нас, так мы к этому уж привыкли.
Но вот однажды в середине октября наша классная руководительница Алевтина Игнатьевна говорит нам с Петькой:
— Просто не знаю, что с вами делать. Все учителя на вас жалуются. По математике одни двойки, по остальным предметам еле-еле плететесь. Вот, полюбуйтесь. — Она стала перелистывать классный журнал: —История — тройки, география — тройки, русский язык, удмуртский язык — то же самое. Я вас спрашиваю: что это за учеба? До каких пор будет продолжаться это безобразие? Нет, видно, придется взяться за вас как следует.
И взялась.
На большой перемене в класс заглянула Нюра Алексеева:
— Баранов! Березкин! К директору!
Струхнули мы с Петькой, правду сказать, порядком. Директор у нас строгий, в очках, ребята его как огня боятся.
Делать нечего, раз вызывают — надо идти.
Стоим мы под дверью кабинета, смотрим на табличку «Директор», а у самих поджилки от страха дрожат: что-то теперь с нами будет?
Я говорю Петьке:
— Иди ты первый.
Петька мне:
— Сам иди, хитрый какой…
Вдруг дверь отворилась, и на пороге — сам директор! Так и сверлит нас глазами. Стекла у него в очках толстые, каким-то зеленоватым цветом отливают.
Мы с Петькой обомлели.
— Здравствуйте, Михаил Дмитриевич, — говорим и сами себя не слышим.
— Здр-равствуйте, здр-равствуйте, — отвечает директор. — Чего под дверью топчетесь? Пр-рошу! — показывает он рукой на свой кабинет.
Вошли мы с Петькой, Михаил Дмитриевич дверь поплотнее прикрыл, не спеша прошел к своему столу, сел в кресло и стал молча разглядывать нас через свои очки.
Мы стоим перед ним, а рады бы сквозь землю провалиться.
Время идет, директор смотрит на нас и молчит. Тихо так в кабинете, даже в ушах звенит. Мы с Петькой переминаемся с ноги на ногу, головы, само собой, вниз опущены.
Вдруг слышим, директор спрашивает ласковым голосом:
— Ну-с… Как учимся, соколики? Каковы успехи по математике? По другим предметам? Много ли пятерок получили? А?