Мы — ни слова в ответ. Я на какой-то сучок в полу уставился, глаз не отвожу. Куда Петька смотрит, не знаю, слышу только, как он сопит у меня над ухом.
Тут директор встал, обеими руками в стол уперся и заговорил совсем другим голосом — у меня мурашки по спине побежали.
— Лоботрясы! Долго ли вы еще намерены школу позорить? Вы что — дети малые? Почему учителя должны с вами нянчиться? Хватит! Пусть вами займутся ваши родители. Завтра придете в школу с родителями. Ясно?
Я кивнул. И Петька кивнул.
— Все. Можете идти.
Два раза повторять ему не пришлось. Мы с Петькой кинулись к выходу, в дверях чуть с ног друг друга не сшибли.
После уроков вышли мы из школы, бредем рядышком по деревне, и свет нам не мил. Вон как дело повернулось! Учителя — что? Учителя поругают и отстанут, а с отцом другой разговор будет. Он и так время от времени показывает мне широкий солдатский ремень. Хотя не бил ни разу, только стращал. Но ведь и директор еще ни разу не вызывал отца в школу. Вдруг теперь возьмет да и выпорет? Только представить — и то плакать хочется.
Поглядел я на Петьку, он тоже нос рукавом утирает. И у него в избе ремень на стене висит.
Идем мы по улице, еле ноги волочим, ботинками пыль загребаем.
— Что будем делать? — спрашиваю я.
— Не знаю, — отвечает Петька.
Что-то не тянет нас домой. Мы, не сговариваясь, свернули в проулок, спустились к реке.
Летом мы ходили этим проулком на рыбалку. Вода в нашей речке чистая, прозрачная. Сейчас она потемнела и кажется тяжелой, как свинец. Если бы не сухие листья, медленно плывущие по воде, можно было бы подумать, что она стоит неподвижно.
Небо над головой по-осеннему темное, земля почернела, кругом тоскливо и неприютно. Деревья на берегу стоят голые, лишь несколько ржаво-желтых листьев дрожат на ветках, как будто боятся оторваться от родного дерева. Прибрежные ивы все лето купали в теплой воде свои зеленые ветки, а теперь едва окунут в реку голые прутья, как тут же поднимут их, словно отдернут, видно, холодна водичка…
Хорошо хоть, дождя нет, погода стоит ветреная, но сухая.
Мы с Петькой сгребли в кучу опавшие листья, сели. Сидим, смотрим на воду.
Только ведь сиди не сиди, а когда-нибудь придется встать и идти домой.
Я посмотрел на реку, на скошенное ржаное поле, на облетевший лес.
Леса обступили нашу деревню со всех сторон.
«Как хорошо в лесу летом: грибы, ягоды, птицы поют, — думал я. — Да и теперь, наверное, неплохо: ни тебе уроков, ни учителей. Никто тебя не ругает, никто не вызывает в школу родителей. Эх, уйти бы сейчас в лес подальше, хоть на денек забыть обо всех невзгодах».