Сидели, как на больших приемах, свободно -- громадный стол позволял, и от этого создавалось ощущение вроде бы официальности, строгости -- впрочем, как давно заметил прокурор, некая чопорность была в духе Шубарина, а он и правил бал. Имел Артур Александрович слабость, может, опять же наследственную или скорее русскую: любил он застолья, любил угощать, принимать гостей, хотя бражником не был.
Адику сегодня помогали еще два официанта, и по какому-то неуловимому знаку Артура Алек-сандровича они быстро разлили водку и коньяк -- вероятно, знали, кто чему отдает предпочтение.
Шубарин встал и попросил минутой молчания почтить память той, ради которой они сегодня здесь собрались. Потом он стал говорить о Ларисе Пав-ловне, наверное, адресуясь прежде всего к тем не-скольким мужчинам за столом, что были незнакомы прокурору. Говорил долго -- он действительно знал о ней немало... Упомянул события, подзабытые и самим прокурором. Память незаметно унесла Амирхана Даутовича в минувшие счастливые дни, и он перестал слушать Артура Александровича. Он не отрывал глаз от портрета жены, висевшего прямо над головой Коста... Мелькнула мысль, что ведь это первые многолюдные поминки Ларисы -- все прошлые годы он поминал ее один, и годы выпадали один безрадостнее другого, единственным утешени-ем ему служило то, что хоть успел, не оставил ее могилу безымянной.
Амирхан Даутович благодарным взглядом потя-нулся к братьям Григорянам, поставившим памят-ник Ларисе, -- братья, не сводя глаз с Артура Алек-сандровича, внимательно слушали взволнованную речь. И когда все подняли рюмки, Амирхан Дау-тович тоже выпил коньяку. Потом слово взял про-курор Хаитов -- он говорил о трагической судьбе Ларисы, которую хорошо знал, говорил о доле, вы-павшей Амирхану Даутовичу, о том, с каким муж-ским достоинством нес он свой крест. Слушая вы-ступавших одного за другим Икрама Махмудовича, братьев Григорянов, старого бухгалтера Кима, про-курор вдруг ощутил, какой волшебной магией об-ладает целенаправленное, страстное слово... Скажи сейчас Артур Александрович, что нужно тут же встать и пойти врукопашную на Бекходжаевых, вряд ли кто уклонился бы, не говоря уже о том, чтобы усомниться душой в необходимости такого шага. Какой дух братства, единства, жертвенности витал над столом! И создал эту атмосферу Шубарин.
Собираясь на поминки, Амирхан Даутович никак не предполагал, что увидит такое сострадание сво-ему горю, услышит столько искренних слов сочув-ствия, взволнованные заверения в том, что он всегда может положиться на них, сидящих за столом, в борьбе со своими недругами, сгубившими его жену. Не рассчитывал он и пить более одной-двух рюмок армянского коньяка "Ахтамар", любимого Икрамом Махмудовичем, главным администратором по части достать -столы были тесно уставлены бутылками, но как можно было отказаться, если обращались к тебе с такими трогательными словами и заве-рениями.