На четвертый день Мэгги согласилась пообедать с Алексом. Он хотел заказать столик в ресторане «Серые крыши», но Мэгги вовсе не хотелось сладкого вина в хрустальных бокалах. Она настояла на том, чтобы встреча прошла в «Пицца-паласе», и заказала минеральную воду. Алекс опоздал, потому что его задержала няня. Мэгги замаскировала синяки с помощью грима, чтобы пощадить его чувства.
— Вернись. Мне ужасно жаль.
— Нет. Я не готова.
— Пожалуйста, Мэгги.
— Я сказала нет, значит нет. Если снова меня попросишь, я встану и уйду отсюда.
— Но чего ты хочешь?
— Я хочу только одного — встретиться с детьми.
— Кто тебе мешает? Встречайся когда хочешь!
— Да, но только без тебя. В твое отсутствие.
— Все, что пожелаешь. Сделаю так, как тебе удобно.
Девица в бейсболке, в колготках с дыркой и с карандашом в руках подошла к супругам принять заказ.
— Вам вместе посчитать или по отдельности?
— По отдельности, — отрезала Мэгги.
С грехом пополам Алекс пережил первые дни. Ему удавалось договариваться то здесь, то там. То Анита Сузман помогала, то Таня отпрашивалась с раскопок, чтобы посидеть с Сэмом у них дома. Впрочем, пообщавшись с мальчиком один раз, доброхоты не стремились повторять этот подвиг, и Алексу пришлось пересмотреть договоренность с няней.
— И как долго это будет продолжаться? — спросила Таня на раскопках.
— Понятия не имею. Мы точно сотрудники метеорологической станции. Когда Мэгги приходит домой вечером, я должен идти в паб. Она ведет себя очень сдержанно и все такое, но как только я возвращаюсь, она должна уходить.
— Похоже, сейчас все устроилось так, как выгодно ей.
Алекс вопросительно посмотрел на Таню.
— Ну, ей не приходится брать на себя ответственность за детей, но она не теряет эмоционального контакта с ними.
— Об этой стороне вопроса я как-то не думал. Возможно, и мне пора ставить какие-то условия.
— Нет, — возразила Таня. — Это уже будет использование детей для достижения своих целей.
— Эй! Алекс! — Это их позвал Ричард, плотно засевший на «раскопе Мэгги». — Идите же сюда!
Несколько дней Алекс пускал все на самотек, а потом все-таки занял твердую позицию. Он сообщил Мэгги, что нынешняя ситуация слишком для него тяжела. Он сказал ей, что позволит встречаться с детьми только в том случае, если она вернется домой.
Мэгги ушла в ярости. Она чувствовала себя одураченной. Это ведь она должна была ставить условия, а не Алекс. И теперь, увидев, как отчаянно она хотела быть с Сэмом и Эми, он потребовал, чтобы она выложила карты на стол.
Она не боялась за детей: она знала, что им не угрожает опасность, если не считать вспышек ярости у Алекса; но мысль о том, что она их не увидит, повергала ее в отчаяние. Мэгги заметила, что перебирает в уме события последних недель, задумываясь, не слишком ли многого просила. Порой она уже хотела капитулировать, отговорить себя от своего нового увлечения, а затем снова меняла позицию, совершая в уме гимнастические кульбиты.