– На месте вашего пса я бы её съел.
Глобус с ухмылкой кивнул одному из охранников.
– Послушай-ка этого молодца! – Поплевав на ладони, он взял бейсбольную биту. Повернулся к Маршу: – Смотрел твое дело. Вижу, что силен только в писанине. Вечные записки, разные докладные. Ну прямо несостоявшийся писатель. Скажи: какой рукой пишешь – левой или правой?
– Левой.
– Снова врешь. Давай-ка правую руку на стол.
Грудь словно стянуло железными обручами. Не хватало воздуха.
– А ну давай, твою мать!
Глобус взглянул на охранников, и Марша сзади обхватили крепкие руки.
Стул наклонился, голову пригнули к столу. Один завернул ему левую руку высоко за спину и стал выкручивать. Марш взвыл от боли. Тогда другой схватил свободную руку. Он почти вскарабкался на стол и уперся в неё коленом чуть пониже локтя, пригвоздив ладонью вниз к доскам стола.
В считанные секунды он был намертво скован. Только пальцы, словно пойманная птица, слабо трепыхались.
Стоя в метре от стола, Глобус концом биты легонько поглаживал пальцы Марша. Потом поднял её, замахнулся, как топором, и со всей силой обрушил на руку.
В первый момент он не терял сознания. Охранники отпустили его, и он сполз на колени. Из угла рта тянулась слюна, оставляя на столе мокрый след. Рука по-прежнему была вытянута вперед. Какое-то время он сохранял ту же позу, пока, подняв голову, не увидел, что осталось от его кисти – какая-то странная масса из крови и хрящей на плахе мясника, – и тут потерял сознание.
Шаги во мраке. Голоса.
– Где баба?
Удар ногой.
– Какие у неё сведения?
Удар.
– Что украл?
Удар. Еще удар.
Грубый сапог топтал пальцы, ломая их, размалывая о камень.
Когда он снова пришел в себя, то увидел, что валяется в углу; на полу рядом с ним, словно мертворожденный младенец возле матери, лежит раздробленная кисть. Перед ним на корточках сидит человек, кажется, Кребс, и что-то говорит. Марш силился сосредоточить внимание на его словах.
– Что это? – спрашивал рот Кребса. – Что это значит?
Гестаповец запыхался, словно бежал по лестнице. Одной рукой он схватил Марша за подбородок, поворачивая лицом к свету. В другой была связка бумаг.
– Что это значит, Марш? Они были спрятаны у вас в машине. Прикреплены лентой под приборным щитком. Что это значит?
Марш выдернул голову и отвернулся к темнеющей стене.
«Тук, тук, тук. – Сквозь забытье. – Тук, тук, тук».
Спустя некоторое время – он не мог определить точнее, потому что время не поддавалось измерению, то мчалось, то едва ползло, – над ним возник белый халат. Блеснула сталь. Перед глазами вертикально висело в воздухе узкое лезвие. Марш попытался отстраниться, но кисть клещами охватили чужие пальцы и в вену вонзилась игла. Сначала, когда эти пальцы коснулись его руки, он застонал, но потом почувствовал, как по венам растеклась целебная жидкость и мучительная боль утихла.