Это безумие, подумал он. Полное безумие.
Он не побежал к воротам, зная, что ничто так не привлекает человеческий взгляд, как внезапное движение. Наоборот, он заставил себя не спеша выйти из кустов, словно это было самым естественным делом в мире, вынул сверток из почтового ящика и неторопливо прошел за ворота.
Он ожидал, что сзади раздастся крик или выстрел. Но единственным звуком был шорох деревьев на ветру. Подойдя к машине, он почувствовал, как трясутся его руки.
– Почему мы верим в Германию и фюрера?
– Мы верим в Бога, поэтому верим в Германию, которую Он создал в этом мире, и в фюрера, Адольфа Гитлера, которого он ниспослал нам.
– Кому мы прежде всего должны служить?
– Нашему народу и нашему фюреру Адольфу Гитлеру.
– Почему мы повинуемся?
– По внутреннему убеждению, благодаря вере в Германию, фюрера. Движение и СС и преданности делу.
– Хорошо! – одобрительно кивнул преподаватель. – Хорошо. Через тридцать пять минут собираемся на южной спортплощадке. Йост, останьтесь. Остальные свободны!
Коротко подстриженные, в мешковатых светло-серых робах, курсанты СС походили на заключенных. Они шумно покинули класс, гремя стульями и топая сапогами по неструганным доскам пола. Сверху с большого портрета им благосклонно улыбался покойный Генрих Гиммлер. Одиноко стоявший в середине классной комнаты по стойке «смирно» Йост выглядел покинутым всеми. Некоторые курсанты, выходя, бросали на него любопытные взгляды. Кто же, как не Йост, было написано на их лицах. Йост – странный, нелюдимый, всегда третий лишний. Вечером в казарме его вполне могли снова избить.
Преподаватель кивком указал в конец комнаты.
– К тебе гость.
Оттуда, опершись на радиатор и скрестив руки на груди, на него смотрел Марш.
– Еще раз здравствуй, Йост, – сказал он.
Они пошли по широкому плацу. В одном углу перед группой новобранцев разглагольствовал гауптшарфюрер СС. В другом около сотни юношей в черных тренировочных костюмах под громкие команды послушно разгибались, сгибались, касались руками носков ног. Визит к Йосту напоминал Маршу посещение заключенных в тюрьме. Тот же специфический запах мастики, дезинфекции и кухонного варева. Те же уродливые бетонные здания. Те же высокие стены и патрулирующие часовые. Подобно концлагерю, училище «Зепп Дитрих» было огромным замкнутым учреждением, полностью отгороженным от мира.
– Можно где-нибудь уединиться? – спросил Марш.
Йост смерил его малопочтительным взглядом.
– Здесь никакого уединения. В этом все дело. – Они прошли ещё несколько шагов. – Думаю, можно попробовать в казарме. Все сейчас в столовой.