Граф Фаллоден решительным усилием воли заставил себя выбросить из головы воспоминания о Доротее Лавстоун, хрупкой, обворожительной и женственной Доротее, и о горьком упреке в ее глазах, когда она узнала о его помолвке. Оставшиеся до свадьбы вечера, до последнего включительно, он провел у своей любовницы. Элис была единственным дорогим удовольствием, которое он себе позволял, когда стал графом чуть более года назад и узнал, что вместе с титулом унаследовал еще и кучу долгов.
Элис со спокойной улыбкой наблюдала за ним. Ранним утром в день своей свадьбы он сидел на краю ее постели. Элис во всем сохраняла спокойствие, даже в любви. Он знал, что она не испытывает к нему глубоких чувств. Ей нужны были лишь защищенность и постоянное покровительство. Возможно, именно это больше всего нравилось ему в ней. Удовлетворяя его желания, она не требовала взамен каких-либо обязательств.
– Я не приду вечером, – наконец сказал он ей, с брезгливостью глядя на свою одежду, в беспорядке лежащую на полу.
– Разумеется. Я понимаю тебя, – спокойно согласилась она. – Ведь это день вашего венчания.
Даже это известие не нарушило привычного спокойствия Элис.
– Я приду завтра вечером, – пообещал он.
– Так скоро? – Элис сладко поежилась и натянула на себя одеяло. – Твоя жена позволит тебе?
Он повернулся и посмотрел на нее. Ее локоны были в беспорядке, в глазах сонливость.
– Ты не возражаешь? – спросил он. – Я буду здесь завтра, Элис.
– И я тоже, – ответила она и улыбнулась. – Ты не рад этой женитьбе, Фаллоден, не так ли? Ты был раздражен всю эту неделю. Можешь всегда приходить ко мне.
Постель была еще теплой, смятой и звала его. Под одеялом он легко угадывал соблазнительные округлости тела Элис. Более всего в это мгновение ему хотелось снова забраться под одеяло и провести весь день в любовных ласках, а затем уснуть от приятной усталости, надолго забыться.
Но это был день его венчания.
Он поднялся, ежась от утреннего холодка, и стал поспешно собирать с пола одежду, чтобы окончательно не продрогнуть.
Элинор чувствовала, что смертельно устала. Горничная обеспокоенно суетилась вокруг нее, заметив, как она бледна. Кажется, она не очень одобряла чересчур завитые волосы Элинор и более замысловатую, чем обычно, прическу, которая была совсем не к лицу девушке. Она то и дело повторяла, что мисс поступила правильно, остановив свой выбор на бледно-голубом цвете для подвенечного платья – оно было очень простым, с накидкой того же тона, – а не на чем-то поярче, что еще сильнее подчеркнуло бы бледность ее лица.
Как хорошо, что она устала, думала Элинор, спускаясь наконец вниз, где в гостиной ее ждал отец. День своей свадьбы она будет помнить смутно и как бы в дурмане.