Зашел Кузьмич и поставил на стол большую сковороду, тарелки и вилки.
– Идите, перекусите. Мальчишки уже завтракают.
Я вместе с Казаковым прошел к столу, а Игорь отказался и вышел на крыльцо.
Пирогов разложил дышащую жаром яичницу по тарелкам, унес сковороду и вернулся, держа в руке бутылку водки и стопки.
– Ну что, давайте за встречу? – сказал Кузьмич и разлил спиртное.
– Наверное, не стоит, – заколебался я.
– Не ради пьянства, а в качестве лекарства, по одной, – настаивал лесник, зажав стопку в огромной ладони.
Выпитая водка возбудила аппетит, и мы с Казаковым жадно набросились на еду. Кузьмич поковырял вилкой прожаренный желток и отодвинул тарелку.
– Ты что не ешь? – спросил я.
– Не лезет после всего этого, – ответил Александр и потянулся к бутылке.
– Я пас, – сказал я и накрыл стопку рукой. Казаков также отрицательно покачал головой.
– Как хотите, а я еще махану, – сказал Кузьмич и наполнил свою стопку.
Перекусив и запив крепким чаем, я поблагодарил хозяина и вышел на улицу. Мухин сидел на ступеньках и курил. Рядом находился его водитель Николай. Увидев меня, Игорь щелчком отбросил сигарету, встал, отряхнул брюки и, обращаясь ко мне, сказал.
– Скажи сыну, чтобы быстро собирались и топали в мою машину. Отвезу их к себе.
– Дядя Игорь, – с мольбой в голосе попросил Константин, который оказался у нас за спиной и все слышал, – можно нам остаться? Ну не придет же этот дядька снова? Мы его сильно напугали, и он убежал.
Игорь потрепал Костю по голове.
– Приказ ясен?
– Да, – обреченно вздохнул сын.
– Тогда выполнять! – картинно нахмурившись, сказал Мухин.
Через пять минут Константин и Василий с рюкзаками стояли возле «Форда».
– До встречи, Александр Кузьмич, – сжав руку лесника, сказал Мухин. – Обидно, что при таких обстоятельствах увиделись. Когда закончим это дело, заявимся к тебе как-нибудь на выходные. Примешь?
– Не вопрос, Иваныч, всегда рад. Только заранее предупреди, я кабанчика завалю.
Попрощавшись с Кузьмичом, я направился к своей машине. Положив вещи в багажник, сел за руль. Костя с Василием изъявили желание ехать в милицейском автомобиле. Они разместились на заднем сиденье «Форда», а Казаков сел ко мне в «Волгу».
– Ну что, поехали, – сказал Миша, видя, что «Форд» тронулся с места.
– Подожди, – сказал я и закрыл глаза. Необъяснимое чувство захватило меня. Почему-то именно сейчас я понял, что смогу просчитать Разина. Необходимо было только сосредоточиться. Я стал мысленно сопоставлять все, что было известно про убийцу. Мозг лихорадочно прокручивал различные варианты. Вдруг перед глазами всплыл мертвый профессор Козловский. Монгол с дыркой во лбу. Заброшенный лестничный проем, откуда Разин тогда вел наблюдение за квартирой профессора. Выходивший из подъезда Разин. Почему же моя память воскрешала именно эти факты? Я открыл глаза. Наконец все улеглось по своим полочкам. Почему Разина и раньше было трудно поймать? Дело не в отсутствии свидетелей, которых он убирал пачками, а в том, что преступник действовал наперекор здравому смыслу. Его поступки были рискованными и бесшабашными, как будто он ловил кайф от своих побед. Изменить самому себе он не мог и на этот раз. Не оставалось доли сомнения в том, где его искать!