– Зайди ко мне, – отрезал Щучка.
– Прямо сейчас? – Довольно глупый вопрос, но чего возьмешь с нервничающей девушки.
– Нет, завтра! – гаркнул Щучка и ушел к себе. Маша растерянно огляделась. В кабинете Роберта было темно, его, кажется, вообще не было в офисе. Значит, ее вызывают одну? Почему? На совещание, да еще и без Роберта – это было прямо страшно. «Прямо сейчас»!
– Маша…
– Степка, потом, ладно? – выдохнула Маша. – Все – потом. Я спешу.
– Спешишь, да? Занята теперь? – спросил вдруг Степа, заставив Машу удивленно насупиться. Но раздумывать ей было некогда. Маша схватила флешку – распечатки вчера погибли в боях и грязях – и побежала по лестнице наверх. Она повторяла про себя, что концепция понравилась «чудовищу» – так она решила теперь именовать Николая Гончарова. И что ее рекламки тоже вроде не «выбесили» его с первого же взгляда.
– Кошкина! – вскрикнул Борис Яковлевич, когда Маша с разгону влетела в его кабинет.
– Я здесь.
– Я вижу, что ты здесь! Я интересуюсь, почему ты здесь так поздно! Я что, по всему офису должен за тобой бегать?
Что-то было не так. И вроде текст Щучка произносил один и тот же, что и всегда, но произносил он его иначе. Равнодушно, без огонька. Словно и не злился вовсе, а о чем-то напряженно раздумывал. Все сегодня были какие-то ненормальные. А Роберта просто не было. Не звонит, не пишет, печалька.
– Я показала образцы заказ…
– Я знаю! – оборвал ее Щучка, и у Маши сердце ушло в пятки. Все-таки настучал Гончаров о ее непрофессионализме, что ж такое? А еще на руках носил! Предатель. Впрочем, чего еще от него ожидать.
– Я не хотела… Так… просто вышло, – промямлила Маша, но наткнулась на полный непонимания взгляд Щучки.
– Маша, я… Мы разговаривали сегодня… и вот такой сухой остаток. – Маша с изумлением поняла, что Щучка растерян и не знает, как себя вести. Это было что-то новенькое.
– Он все раскритиковал? Конечно! Но это же только наброски, мы все доведем до ума.
– Нет-нет! В смысле, конечно, доведешь. Николай Николаевич сказал, что ты… в общем, не так уж и плохо все сделала… типа того.
Слова похвалы шли тяжело, словно продираясь сквозь паутину, обессиливали Щучку. Маша смотрела на Бориса, потрясенная до глубины души. Ощущение было такое, словно ее пронесло сквозь кольца и спирали самой крутой и опасной американской горки, но теперь ее вагонетка едет ровненько и спокойно.
– Я очень рада.
– Я тоже, я тоже. – Борис скривился и отмахнулся, как от назойливой мухи. – Вот ведь, понимаешь, надо выбиваться в люди. Шансы ловить, да? – У Бориса Яковлевича иногда проявлялась своеобразная манера выражать свои мысли. Словно на конкурсе «Попробуй догони». Маша хмурилась и смотрела в задумчивое лицо шефа. Ловить шансы?