– Но… я думала… парк и слушания… – растерялась Маша. Она вдруг поняла, что и тут Гончаров оказался прав. Она действительно расстроилась от перспективы просидеть дома в одиночестве целых два дня. Ее сумасшедшее приключение – оно нравилось ей. И эти разговоры с местными жителями уже разожгли ее воображение, она невольно ловила себя на мыслях о разных вариантах и стилях для парка. Она собиралась, как только доберется до нормального компьютера, который как раз привезли прямо на поле, посмотреть современные тенденции в парковом строительстве. Парк «Сокольники» в этом смысле казался Маше плохим примером для подражания, там было много минусов, и прежний подход к отдыху казался Маше устаревшим. Пару раз за лето они со Степочкой и Соней ездили в парк Горького: на концерт в Зеленом театре в первый раз и на пляжный волейбол во второй. Теперь Маша припоминала, как понравился ей парк, в сравнении со всем, что она видела прежде. Нужно почитать, посмотреть. Хочется работать.
Вдруг Маша поймала себя на очевидной мысли, что работать-то вообще-то можно и дома. Что мешает?
– Какое трудолюбие и преданность делу, – рассмеялся Гончаров. – Доктор, а если девушку будут привозить и увозить и вообще носить на руках, ей можно будет работать?
– Ну, если только на руках, – улыбнулся доктор, обрабатывая рану.
– Мечта сбылась! Вы будете доставлены к месту службы, только вот по лесам вам пока бегать не придется. Но почему-то я уверен, что на разбор всей той техники, что вы заказали, у вас уйдет не меньше двух дней.
– Вы просто не начальник, а мечта! – в тон ему ответила Маша, выкатываясь из кабинета. Назло ему она сама прокрутила колеса своего кресла, не дав ему помочь. Со стороны это могло выглядеть, как будто человек на инвалидной коляске пытается скрыться от погони.
– Осторожней на поворотах! – усмехнулся Гончаров, расписываясь в бумагах на стойке регистратуры. Маша выехала на улицу и глубоко вдохнула. Она не хотела бы работать дома, потому что там не было бы его. Гончарова. Господи, кошмар какой… Ей нравится находиться в его обществе? С чего бы? Ведь они друг другу ни одной фразы не сказали без подколки, без насмешки.
Дура, вот ведь дура. Сдурела девка, как сказала бы мама.
– Ну что, доктор сказал, что жить будете, – бросил Маше Гончаров, поднимая ее на руки уже каким-то даже привычным жестом. Водитель отошел куда-то, так что Николай оказался перед идиотской дилеммой – как открыть дверь, не уронив девушку. Он повернулся к машине боком, попытавшись ухватиться за ручку пальцами, но тугая дверь не поддалась.