— Не пытайся убежать, — мягко скомандовал он, заставляя ее своим грубоватым ласкающим голосом буквально обмякнуть. — Ты не сможешь убежать от меня. Смирись с этим, и у нас с тобой дела пойдут лучше. — Его сильные пальцы гладили ее плечи, она пыталась вырваться от него, потому что любая физическая близость с ним была опасной, и она уже чувствовала приближение этой опасности в обострении своих чувств и взволнованном биении сердца.
Он был к этому готов и не уступал, его руки легко подняли ее и перенесли на софу, стоящую у другого конца камина. Сам он опустился рядом с ней, по-прежнему обнимая ее разгоряченное тело. Густые черные ресницы прикрывали изумрудно-зеленый огонь его глаз, заставляя ее щуриться. Она была околдована шедшими от него флюидами, туманным блеском его завораживающих глаз. Потом, повинуясь какому-то чувству, он убрал руки и с улыбкой сказал:
— Сядь!
Он разговаривает со мной, как с нашкодившей собакой, беспорядочно пронеслось в голове у Селины; она неуверенно возвращалась в реальность из сладкой ловушки, в которой находилась минуту назад, когда, казалось, между ними родилось что-то неожиданное и бурное.
— Я тебе все объясню. — В его мрачном голосе звучала угроза, и ей захотелось убежать и спрятаться, но она продолжала сидеть, сложив на коленях руки: он же сказал, что ей не убежать, и это была правда. Стоит ей только сделать малейшее движение, как он тут же вернет ее на место, касаясь при этом ее своими руками и телом. По крайней мере, сейчас он не касался ее руками, и она сидела с безучастным лицом и остановившимся взглядом, в то время как ее разум пытался понять, что он ей говорил.
— Год назад Мартин обратился ко мне как к специалисту. Дело в том, что «Кингз Рэнсом» начала испытывать большие трудности из-за спада в производстве, и ему необходима была большая сумма денег. Мой банк предоставил ее, но, естественно, нам нужно было дополнительное обеспечение. Мы взяли под залог Лоуер Холл, лондонскую квартиру и значительное количество акций. Но, несомненно, ты все это знаешь?..
Она отрицательно покачала головой, но не потому, что ей не рассказывали о том, что их семейная фирма была заложена в одном из наиболее престижных коммерческих банков Сити, а потому что теперь поняла, почему его имя ей знакомо.
Однажды в одной из финансовых газет она прочитала статью о молодом энергичном честолюбивом человеке, который буквально ворвался в совет одного из старейших и могущественных банков и почти единолично превратил его в столп финансового мира.
Адам Тюдор. Сын Мартина. Мартин обратился к нему за помощью, а он воспользовался этим, чтобы подчинить себе своего отца, который, как он думал, не признавал его. События начинали обретать смысл. Приехал ли он в день рождения Мартина, чтобы сообщить ему о намерении банка востребовать ссуду? Знал ли об этом Мартин? Стало ли именно это причиной сердечного приступа? Вот где может быть единственное логическое объяснение. И все же, почему Ванесса и Доминик были так уверены в том, что он приходил за очередной подачкой для поддержания своего привычного образа жизни? Неужели они не знали, что Адам Тюдор как бы олицетворял собой банк — и в его руках была власть, а может, и желание разорить их?