ещё скрыто талантов?
***
В деревеньку с прикольным названием Гадюкино добрались лишь к вечеру третьего дня. Лежа в трясущейся
телеге на сене или соломе, я почему-то их друг от друга не отличаю – не помогает в этом и высшее образование, изучаю хмурое небо и вынужденно констатирую, что Хазанов Геннадий Викторович был отличным прорицателем. В
деревне Гадюкино дожди! Как я умаялся – лежать в сырой мантии, на сыром сене и получать смачные поджопники на
каждом ухабе трассы Лир-Гадюкино. Этот заезд крестьянской формулы-1 длится уже третьи сутки, а дождь съел весь
снег и развез почти непролазную грязюку. Я успел выспаться, промокнуть и вспомнить всё, что предшествовало
началу этого квеста…
Я стою рядом с привязанной к алтарю эльфийкой и не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Да я даже
моргнуть или матюгнуться не могу. Твари, какие же они твари, такие как они, не имеют права жить. Тёмные, как я вас
ненавижу. Рука тёмного, сжимающая горло эльфийки, разорванная мантия на только начавшей формироваться
девичьей груди. Испуганные и умоляющие глаза девчонки глядящей прямо мне в душу и подхваченный эхом вскрик, когда фигура темного, прячущего лицо в капюшоне балахона, вонзает в грудь жертвы ритуальный кинжал. Я рванулся
навстречу пытаясь спасти, чувствуя, как трещат мои застывшие кости и рвутся сведенные от напряжения мышцы, но
сумел лишь дотянуться до ладошки девчонки. Всё что я смог – это держать её за руку и смотреть в затухающие глаза.
– Су-у-к-а-а, – я проламываю сопротивление окаменевшего тела и бросаюсь на тёмного… и просыпаюсь в холодном
поту, лежа всё на том же сыром сене телеги. И так уже в который раз. Наверно эта картина будет преследовать меня до
конца жизни. Испуганный взгляд крестьянина и сочувствующий Учителя. Я устало откидываю голову на сено и
закрываю глаза…
– Покажи мне Габриэль, – умоляющий взгляд Сааны, покажи мне сестренку, Алекс, пожалуйста.
Пипец приплыли, это её сестра, это её убили в могильнике. Я обнимал плачущую девушку, и гладил по
волосам, нашептывая в остроконечное ушко успокаивающие слова. Ничего я тебе не покажу маленькая, тебе нельзя
видеть такие вещи. Никому нельзя! Можешь умолять или проклинать меня – не покажу. Только святошам, только им, чтобы лучше работали и вычищали эту грязь с тела Эйнала. Плачь девочка, плачь…
– Покажи мне, что ты видел, сын мой, – смотрит мне в глаза отец Нарим.
Смотри мне не жалко и другим святошам покажи, пусть они видят. Пусть не спят ночами, зная, что где-то остались
выродки, которых необходимо прикончить. Сожги их инквизитор! Взвейтесь кострами, синие ночи….