– Как экзамен? – спросил он, скрывая волнение. – Я, конечно, не сомневаюсь…
– И правильно, – засмеялась она. – История музыки такой интересный предмет. Да ещё вопросы мне попались хорошие. «Музыкальное искусство Западной Европы 19-го века» Это же сплошной романтизм! Причём, весь девятнадцатый век. Если в литературе и живописи романтизм почти иссяк к середине века, то в музыке и двадцатый чуток прихватил. Началось с Шуберта, Вебера, Паганини, Россини, потом – Шопен, Лист, Вагнер, Верди…
– А я никого не знаю, только о Паганини слышал, вроде скрипач такой необычный, на одной струне играл, – повинился Саня. – Полный неуч в музыкальном плане. Но я наверстаю с твоей помощью!
Они уже шли по центральной аллее парка, к большому фонтану. Саня нёс её папку, Леночка – букет.
– Всё тебе знать и не нужно…
– Вот спасибо!
– Но самые лучшие вещи: Бетховена «Лунную сонату», «К Элизе», Моцарта «Маленькую серенаду» и «Реквием», Грига «Песню Сольвейг», «Прелюдию» Рахманинова, «Сентиментальный вальс» Чайковского, Шуберта «Серенаду» и «Аве Мария», Листа «Грёзы любви», Паганини «Компанеллу», «Сказки Венского леса» Штрауса, «Рондо-Каприччиозо» Мендельсона, ноктюрны Шопена – это обязательно. Хотя бы! Я ведь много ещё могу называть.
– Всё буду узнавать с первых звуков! – пламенно пообещал Саня. – А что ещё у тебя в билете было?
– Второй вопрос попался вообще прелесть! Жизнь и творчество Фредерика Шопена. Да одну только историю любви его и Авроры Дюпен можно рассказывать целый час!
– Она тоже музыкант? Композитор?
И, увидев, как широко раскрылись глаза девушки, Саня махнул рукой:
– Ладно, ладно, понял. Ошибся.
– А имя Жорж Санд тебе что-то говорит?
– Писательница такая французская, мужской псевдоним себе взяла… А – догадался, – так это она и есть, Аврора?
– Логическое мышление у тебя развито, – похвалила Леночка. – А ты читал «Консуэло»? Это самая известная книга Жорж Санд.
– Нет, не читал, – покаянно опустил голову Саня. – Я всё больше Джека Лондона, Дюма… Но прочту, если ты советуешь.
– Правда, правда! Это такая интересная книга! Я, когда её читала, оторваться не могла. Однажды засиделась часов до двух ночи. Как раз самый таинственный и жутковатый эпизод – это, правда, уже не в «Консуэле», а в «Графине Рудольштадской», второй книге, продолжении… Консуэло идёт с факелом по длинному подземному коридору к гробу своего мужа… Я просто представила, что это я иду: в длинном серебристом блестящем платье, рука с поднятым факелом дрожит, тени на каменной кладке стен мечутся, сердце то колотится, то замирает… И вдруг папа заглядывает в комнату, говорит: «Ты почему не спишь?» Я вскрикнула и со стула упала – я на нём на коленках стояла!