- Ногу отдавил! - крикнул дьякон басом и, улыбаясь, подал ему руку. Колесник криво улыбнулся и снова попятился.
Пока все это происходило на одном конце стола, на другом конце Кныш стоял перед хозяйкой и говорил, подмигивая:
- Для первого знакомства позвольте похристосоваться.
Олена Ивановна, всегда мертвенно бледная, слегка зарумянилась, когда Кныш начал с нею христосоваться. Тычась своим широким лицом то с одной, то с другой стороны, он взасос целовал толстыми, мясистыми губами тонкие и бледные губы Олены Ивановны.
- Федор Гаврилович! Вы не очень-то чужих жен расцеловывайте,- сказал ему сзади Колесник.
- А-а! - повернулся тот.- Это вы, Константин Петрович? Да ведь это раз в год. Христос воскрес! - и стал христосоваться с Колесником.
- Вот бы нам такого секретаря! Вежлив, обходителен! - сказал Колесник мещанам, отойдя назад.- А то - сущая гнида, а по части хабис-гавезен небось не дурак!
Все покатились со смеху, а Колесник мигом исчез.
- Что он оказал?
- Пес его знает! по-еврейски, что ли; дескать, хапать любит.
- Вот перец!
А перец так и носился в толпе. Теперь он стоял перед батюшкой и, потирая руки, говорил:
- Ну, и проморили вы нас, отец Николай.
- Чем же?
- Поверите, в горле пересохло, промочить бы надо, а то тарахтит как гусиное с горохом, на которое бабы нитки мотают,- шутил он, весело блестя глазами.
- Что ты тут плетешь? - перебил его Загнибеда.- Отче честной! Благословите хлеб-соль.
Отец Николай встал и начал благословлять.
- Начинается... Слышите! Начинается! - выбежав в другую комнату, крикнул Колесник.
- Что начинается?
- Да вот,- показал он на светлицу.
Там около стола с хозяином чокались гости: батюшка, дьякон, Рубец, Кныш... Громко звенели чарки; у всех весело блестели глаза... Туда устремился и Колесник.
- Просим, добрые люди, отведайте хлеба-соли,- приглашал Загнибеда.Спасибо, что не гнушаетесь нами, не забываете,
- А у вас таки богатый стол! - сказал ему батюшка.
- Да ведь в этом вся наша радость, отец Николай! Вся наша радость... Что нам со старухой осталось? Детками господь не благословил... Так хоть добрые люди придут, поговорят... Вот и вся наша радость... Оно, правда, нынче за все втридорога дерут. Да как подумаешь: к чему нам это богатство? для кого копить? Умрешь - с собой не возьмешь... Прошу покорно... Отец Николай! Антон Петрович! Федор Гаврилович! Кто же после первой закусывает?.. А вы что стоите? - кричит Загнибеда дьячку.- Ай-ай!
Снова все сбились вокруг стола; среди прочих и старый дьячок трясет головой.
- Смотри и сегодня не налижись, как вчера! - прикрикнула на дьячка высокая тощая старуха, с белесоватыми, точно оловянными глазами, дернув его за рукав так, что он покачнулся.