— Миша, я не понимаю тебя! Я должна буду «стучать» на тебя?
— Да. Очень часто и очень подробно. Исчерпывающе подробно. Исчерпывающе. Чтобы у них не было желания внедрять другого агента.
— Другого? Агента? Убью! — Маша оскалилась.
Миша холодно усмехнулся:
— Поехали, воительница моя. Прямо в точку — «Валькирия»! По дороге сказку расскажу.
— Сказку?
— Про Большую Медведицу. Есть такой человек, Палыч. Был он когда-то всесильным, грозным наркомом. И был один необычный, странный человечек, который никак не хотел контроля над собой. Вкусы и пристрастия человечка изучили и решили ему внедрить связь. А он, человечек, возьми и перевербуй связь! Да ещё и сделал её ВПЖ.
— Военно-полевой женой?
— А то! Теперь у них — тысячи детей и они жаждут внуков.
— Твои родители? А Палыч — Берия? Медведица — агент?
— А то! До сих пор своему начальнику за чаем с плюшками про своего неугомонного мужа докладывает. Жалуется. Всё надеется — отправят его в отставку, дома засядет. Ща-аз! Батя — вообще финт ушами выкинул — ушёл в нелегалы. Ищи его теперь, свищи! Пеки жданки.
— Ты меня поразил до глубины души, — сказала Маша.
Миша косо на неё посмотрел, покачал головой:
— Круто. «Поразил до глубины души». Надо запомнить. А я всё — матом да матом. Ёмко, сочно, эмоционально, но нецензурно. А ты — молодец! Так что, любовь моя — увольняться не обязательно. Но, решай сама. Без работы не останешься. Гвардейск — особый город. Там — всё иначе. И ты станешь иной. И вот ещё. Возможен вариант, что на тебя будут давить, грубить. Не бойся, не тушуйся, не прогибайся, не ломайся. Помни, кто твой муж. Помни, что я, в одно лицо, могу голыми руками вырезать весь ваш отдел. Всё здание в одно лицо зачистить. Так быстро, что милиция приехать не успеет. И уйти без царапины, с тобой под мышкой. И нас — не найдут. Это — моя работа. И делаю я её — хорошо. Диверсантов моего уровня по всему миру — одной руки хватит пересчитать. Не забывай, что на тебе теперь — метка. В тебе — метка. След Медведя. Ты теперь — Медвежонок. Со всеми вытекающими правами и обязанностями. Приехали. Иди с Богом! В 17.00 я за тобой подъеду.
И он — уехал. И мир стал прежним. Обычным. Серым и расчётливым. Кончилась сказка. Лишь истома в лоне напоминала, что это — было. Это был не сон.
И он был прав. Машу сразу вызвали на «ковёр». Вызвали, но держат в «предбаннике». Было душно. Маша сняла ветровку, но увидев взгляды, одела обратно. Грудь её распирала эту эластичную футболку, что облегала, обтягивала. Истома в теле вызывала твердость, где не надо, притягивающая взгляды не только мужчин, но и коллег-женщин. Пришлось париться в ветровке.