- Ты? Одинок? Сомневаюсь.
Он наклонил свою голову.
- Ты так говоришь, как будто мне плевать.
Я засмеялась.
- Нет, просто не одинокий.
Он снова поцеловал меня.
Я почувствовала странный и незнакомый прилив смелости и спросила:
- Как часто ты…
Я не смотрела ему в глаза. Я смотрела на свою руку, которая слегка терлась вверх и
вниз по длине его эрекции, натягивающей его джинсы.
- Мастурбирую? – сказал он, заканчивая мой вопрос.
- Извини. Я не должна…
- Все в порядке. Я расскажу тебе все, о чем ты захочешь узнать. Ответ: не очень
часто, по крайней мере, сейчас, потому что провожу время с той, которой я не могу
насытиться.
- Так… - я не закончила предложение.
- Да?
- Ничего.
Макс положил свой палец под мой подбородок, повернул меня лицом к себе и
сказал:
- Ты собиралась сказать или спросить, но ты не позволила себе. Со мной ты
можешь не стесняться, ты знаешь это.
Я посмотрела в его глаза. Он был таким серьезным, таким открытым для меня,
практически умолял закончить то, что я сказала.
- Я…я не знаю, - сказала я. – Я просто подумала…в смысле, приятно, когда ты
делаешь это сам себе?
Я почувствовала себя какой-то идиоткой, после сказанного. Это прозвучало так
наивно, так неопытно, как не от мира сего или что-то типа того.
- Так может быть, - сказал он. – Это не так весело, когда ты один.
- Ну, не так, как если бы ты делал это при ком-то, - я засмеялась от самой идеи.
Макс нет.
Я продолжила.
- Правда? Я имею в виду, в чем смысл?
Когда он посмотрел на меня, небольшая ухмылка образовалась в уголке его рта.
- Ты должна избавиться от своих границ.
- О чем ты говоришь?
- О твоих сексуальных границах.
У меня отвисла челюсть.
- Ээ, извини, но я думаю, что ты должен знать, что теперь у меня нет ни одной
границы.
- Ни одной?
Я мгновение раздумывала.
- Ну, почти.
Он засмеялся.
- Видишь? Границы. Они у тебя есть. Досадная неприятность. Ты многое
упускаешь.
Не говоря ни слова, он вытянулся на сидении, встал и взял меня за руку. Мы
прошли в другую сторону самолета, где два ряда сидений стояли лицом друг к другу. Он
остановился у одного из сидений. Я посмотрела на него. Он указал на место, все еще не
говоря ничего, очевидно убеждая меня сесть. Я села.
Макс отступил назад и опустился на сидение прямо напротив меня. На его лице
было пустое выражение, - ни улыбки, ни ухмылки, ничего. Но, как и в другие разы, когда
он отключался, его глаза, казалось, имели бесконечную глубину, когда он смотрел на меня.
Он откинулся на сидении и поднял свою белую футболку за край, демонстрируя