– Видишь ли, – тоном психоаналитика Оксаны произнесла она, – женщины по своей природе моногамны. Это мужик может любить одну, а спать с тремя другими. Мы же, если уж отдали кому свое сердце, считай – навсегда. Или по крайней мере очень надолго. А уж если любим так, что готовы даже убить, то вряд ли через неделю после смерти возлюбленного станем искать утешения в объятьях другого.
– Ой, что-то ты намудрила, как по мне, – произнесла я, не желая соглашаться. – В любом случае, я считаю, вычеркивать Алевтину из списка подозреваемых рановато.
– Не спорю, – кивнула Наталья, – но и зацикливаться только на ее персоне тоже глупо. Во всяком случае, выясненная мной информация наводит на размышления.
– Так, девчонки, – внимательно следивший за диалогом Антон поднялся, хлопнув себя по бедрам. – Разрешите прервать ваш занимательный экскурс в мир женской психологии и предложить вам перекус. Тем более что сейчас самое время ужина – повара нашей «Сосенки» наверняка готовы порадовать нас своими изысканными творениями. Когда мы с Полиной проходили мимо ресторана, оттуда доносились умопомрачительные, пьянящие и кружащие голову ароматы.
– Ой, а и правда, – все еще находясь под впечатлением полета, я даже не поняла, насколько голодна.
– По коням! – скомандовал Антон, решительно направляясь к двери.
– Эй, – обиженно пробасила я, – дай хоть переодеться и душ принять. В конце концов, сегодняшнее приключение заставило меня как следует попотеть – уж простите за неподобающие приличной барышне подробности.
– Иди уж, – усмехнулась Наталья, махнув рукой в милостивом жесте королевской особы.
– А мне ты и такой очень нравишься, – обращенный на меня взгляд Антона был полон нежности.
– Какой? Пыльной и пропахшей потом? – смущенно рассмеялась я.
– Растрепанной и очень естественной, – с чувством в голосе произнес супруг.
Как всегда, все испортила Наталья. Смахнув со щеки несуществующую и потому невидимую слезу, она произнесла с притворным чувством:
– Господи, как же это мило! Сейчас я сяду на своего розового единорога и поскачу на нем по небесной радуге.
Смущенно рассмеявшись, я запустила в подругу диванной подушкой, после чего с чувством выполненного долга удалилась в ванную комнату.
Здесь для начала я умылась холодной водой, пытаясь охладить пылающие огнем щеки, а затем долго и самозабвенно терла мочалкой тело, подставив его под колючие струи воды, щедро выбиваемые лейкой душа.
Горячая вода закончилась неожиданно – безо всякого предупреждения, плавного перехода сначала к теплой и только потом к холодной не было, из крана сразу же полилась ледяная, о чем я сообщила миру громким криком раненного в бою индейца. Мир в лице дражайшего супруга и любимой подруги отреагировал живо, попытавшись ворваться в ванную, выломав дверь. Быстро завернувшись в банное полотенце, я этой попытке воспрепятствовала. И хотя владельцы отеля за перенесенные мною страдания должны были понести наказание, порча гостиничного имущества – не лучший его вид. Компенсация, по моему мнению, должна быть более приятной – рябчики там, к примеру, ананасы, черная икра…