Алена помолчала.
— Можно посмотреть на него… этого атамана?
— Зачем?
Алена улыбнулась старику, положила руки ему на плечи.
— О, Аллах! Зачем ты дал мне такое влюбчивое сердце!
Начальник гребцов — свирепого вида турок, за поясом которого звенели кандалы и болталась связка ключей, хлестанул плетью какого-то невольника.
— Шевелись, вонючая свинья!
Грязный трюм чуть освещен двумя тусклыми светильниками. Алена в своих роскошных одеждах идет по трюму вслед за начальником гребцов, прикованных к своим веслам. За Аленой молча бредет сам Урхан Гази. Звенят цепи, скрипят весла, тяжело дышат, обливаясь потом, обнаженные до пояса невольники — истощенные, заросшие, спины в темных рубцах.
— Вот он, моя радость, — указал старик на широкоплечего гребца, все тело которого было исполосовано глубокими шрамами. — Волжский и донской атаман Иван Кольцо.
Кольцо внимательно поглядел на Алену, в глазах его промелькнул вопрос, однако он не узнал ее.
— Атама-ан, — презрительно проговорила Алена. И добавила насмешливо: — Эти рубцы у тебя от плетей, что ли?
Вопросительное выражение в глазах Ивана сменилось бессильным бешенством.
— Вижу, если бы мог, ударил бы меня…
— Не-ет, — прохрипел Иван Кольцо. — Я бы тебя, подстилка турецкая, на куски изрубил.
Алена повернулась к своему повелителю:
— Такого и в самом деле только в пищу тигру кинуть.
— Как вернемся из путешествия, я это сделаю, моя радость.
Алена повернулась и пошла. Урхан Гази бросил через плечо:
— А пока дайте ему за дерзость двадцать плетей.
Начальник гребцов принялся остервенело хлестать Ивана.
Алена и старый ювелир поднялись на палубу.
— Ты покорил меня, мой повелитель, своей щедростью и добротой… Сегодня будет ночь любви.
— О, если б я мог, я бы голыми руками подвинул солнце к вечернему горизонту! — воскликнул любвеобильный старик.
— Агаджа, не балуй.
Мария, полуголая, сидела на коленях у начальника гребцов и, запрокинув голову, хохотала. Турок ловил губами ее рот.
— Идем в постель, моя прелесть…
На столе стоял кувшин с вином, фрукты.
— Давай еще выпьем, — сказала Мария.
Турок налил из кувшина. Оба выпили.
Мария снова захохотала, турок сорвал с нее остатки одежды, поднял девушку, швырнул ее на ложе…
На стене висели плеть и пояс начальника гребцов с ключами от невольничьих цепей.
Агаджа, запрокинув куцую бороду, храпел на всю каюту. Мария выскользнула из-под одеяла, накинула одежду, торопливо отстегнула ключи, вышла за дверь… По палубе прохаживался стражник. Услышав скрип, повернул голову.
— Агаджа уснул. Просил до утра не будить.
— Слышу, как он сладко храпит, — кивнул стражник. — Персик сладкий, дай и мне от себя хоть маленький кусочек.