— И сколько сейчас живёт детей в твоём приюте? — спросил я.
— Двести сорок пять детей, — ответил маг.
— Двести сорок пять! — потрясённо повторил я. — Это же целая уйма! Почему их так много?
— Узнав о моём приюте, бедняки и нищие чуть ли не со всей страны стали подкидывать мне своих несчастных детей, которых сами были не в состоянии прокормить. Потом ко мне попала детвора из других домов милосердия, которые содержали жрецы. Многие сами пришли ко мне из других городов. Так получилось, что в начале у меня было около двадцати ребятишек, а стало больше двухсот.
— И как же ты со всем этим справляешься? — всё ещё не веря услышанному, спросил я. — Их же, всех этих детей, надо накормить, напоить, одеть, обуть, учить и лечить. Это ж спятить можно!
— Ну, тут всё проще, чем кажется, Хем. Я, разумеется, не занимаюсь этим всем один. Когда детей стало слишком много, я перестал принимать новых. Двести сорок пять, не больше и не меньше; один уходит, другой приходит. Конечно, первые десять лет было очень непросто: огромные расходы, постоянные проблемы, бессонные ночи. Иногда мне хотелось бросить всё и куда-нибудь убежать подальше от этих трудностей. Но постепенно всё как-то начало налаживаться. Нашлись люди, которые захотели мне помочь. Одни стали воспитывать и присматривать за детворой, другие согласились бесплатно учить детей своему ремеслу, кто-то дал одежду, а кто-то — еду. Мы не отказывались ни от какой помощи. Дети вырастали; они покидали стены нашего дома и шли по дороге своей жизни. Некоторые из них добивались успеха, и разбогатев, начинали помогать тем, кто помог им. Сейчас Дом надежды — так я назвал его — полностью обеспечивает все свои потребности. У нас есть ковровые и ткацкие мастерские; там работают те, кто решил остаться после окончания школы. На виноградниках выращивают одни из лучших в стране сорта винных ягод. Едой мы себя обеспечиваем сами, выращивая всё необходимое. Так что сейчас я почти не вмешиваюсь, но помогаю, если есть необходимость.
— А что случилось с той девочкой, которую ты когда-то подобрал?
— Я её удочерил, и у неё, я думаю, всё хорошо! — с улыбкой ответил Арен. — Хотя ты об этом можешь у неё сам спросить.
И он указал рукой на женщину, шедшую по саду. Я взглянул на неё, и меня как молнией ударило: что это была за женщина! Я видел немало красоток в борделях и кабаках, но эта отличалась от них, как лебедь от уток. Стройная, высокая, с ослепительной волной золотисто-рыжих волос до бёдер; тонкие губы, высокий лоб, ярко-зелёные глаза были подобны изумрудам. Она не шла, а шествовала по саду, как королева по тронному залу, в чёрном платье, усыпанном золотыми цветами. Серьги с бриллиантами и ожерелье из изумрудов лишь оттеняли её красоту, но не затмевали её. За ней гуськом шли несколько ребят.