— Я переживал, что с утра ты вновь станешь забивать себе голову глупостями.
Неужели у него сложилось такое мнение? Я слегка нахмурилась, обдумывая такой вариант.
— Ну вот, началось, — криво улыбнулся он. — Не беда, я знаю, как это исправить.
Хватка на моем теле ослабла всего на мгновение, и вот он уже сидит в кровати, а я совершенно неприличным образом обнимаю его ногами за талию. И мне не оставалось ничего кроме, как цепляться за его плечи, чтобы не упасть на спину. Краска бросилась мне в лицо, и, кажется, даже уши запылали.
— Не перегибаю? — бровь Грея поползла вверх.
— Э-э-э, — голос и здравый смысл сгорели в пламени смущения.
— Скажи мне, когда решишь, — шепнул он мне в губы перед тем, как накрыть их поцелуем.
На трезвую, свежую голову ощущения оказались еще более острыми. Чистый утренний свет делал картинку яркой и насыщенной. Темнота больше не поглощала стоны, а эхом отражая их от стен, возвращала назад к нам. Вкус его губ не омрачала горечь вчерашнего страха. Прикосновения стали смелее. Как его, так и мои.
Меня отпустили, только когда воздух в легких иссяк.
— Вкусная, как малина, — шепнул он, проводя губами по виску.
А потом я подпрыгнула от неожиданности, когда он прикусил мочку моего уха.
— Грей! — вырвалось у меня возмущенное восклицание.
— Ты можешь меня наказать тем же, я буду не против, — оборотень мурлыкал, словно большой наглый кот.
И как теперь быть? Согласиться не могла, мне в голову не приходило, как я могу его укусить. Отказаться сродни согласию на повторение. Хитрый волк.
— Ну, так как? — решил подтолкнуть он меня к решению.
— Не надо со мной играть, — уперла палец ему в грудь.
Словно в каменную стену ткнула.
— Ни в коем случае. Я хочу, чтобы это ты со мной поиграла.
Просящее невинное выражение его лица было настолько непривычным и забавным, что я, не сдержавшись, засмеялась.
— Так гораздо лучше, — поймал он мой смех губами.
— Я решила… — прервала я поцелуй.
Он серьезно смотрел на меня, ожидая продолжения.
— Что решила?
— Решила, что ты все же перегибаешь.
В дымчатых глазах ожидание сменилось удивлением, которое, в свою очередь, было вытеснено пониманием и весельем.
В следующую минуту я извивалась на кровати, задыхаясь от смеха и отбиваясь от щекочущих меня пальцев.
Еще нескоро мне удалось сбежать от хищника в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Настроение омрачала лишь его тихая, серьезная просьба быть очень осторожной. Я видела, как ему сложно принять известие, что кто-то из своих мог предать стаю. И даже сейчас, когда его лицо озаряла довольная улыбка, стереть следы печали было невозможно. Постоянно оглядываться, находясь в собственном доме, тяжелое испытание. Я живу в замке совсем недавно, но представить себе кого-то столь коварным, чтобы шпионить для врага, не могла. Неужели имея такой груз на душе, они не пахнут ложью?