Лошадь несла меня вперед, подгоняемая волей моего волка, который не щадил несчастное животное. Отряд давно остался позади, и даже самые резвые кони не могли тягаться по скорости с подстегиваемым страхом скакуном. Откуда столько беспокойства и тревоги? Совсем недавно мой зверь злился и был в бешенстве, а теперь спешит и спешит отнюдь не на расправу. Я чувствую все его смятение, словно он сам неуверен в том, что делает, не знает, что происходит.
Деревня, несмотря на ранний час, была возбуждена и шумела как улей растревоженных пчел, но в общей атмосфере не чувствовалось страха или паники. Пока. Я позабочусь о том, чтобы они запомнили этот день.
Мои воины, обходя по дуге, взяли всю деревню в кольцо, сгоняя ее жителей в одно место. Мужчины, старики, женщины, дети. Они все должны понять и запомнить. Только так и никак иначе не может быть, когда кто-то решает, что моя семья может стать объектом для травли. Этого не будет. Никогда. Оборотни — это одна стая, одна семья. Поднять руку на кого-то из них равносильно тому, чтобы замахнуться на всех нас.
Крики, плач, мольбы меня не трогали. Пусть зовут своего Бога, который ничем не поможет им теперь. Сейчас только я решаю их судьбы. И я не буду проявлять милосердие и снисхождение. Не в этот раз. Жизнь моего брата и его жены стоит для меня дороже их благополучия.
Мой волк наслаждался властью и главенством, он чувствовал аромат близкой расправы. Он знал, что чувство мести очень скоро будет удовлетворено. Удовлетворено, но не забыто. Даже реки крови не смоют чувство утраты и потери. Даже если сжечь деревню дотла, боль и пустота в душе останутся со мной. Заглушить болезненный стук сердца криками агонии не выйдет, но в моих силах сделать так, чтобы они еще нескоро осмелились поднять головы. Жалкие людишки, прячущиеся за спинами таких же никчемных созданий. Они боятся нас за нашу силу и власть зверя и именно за это презирают. Я дал им оценить положение, в котором они оказались, и насладился выражением беспомощности и безнадежности на их лицах. Говорить я буду только с мужчинами, а женщины и дети здесь для того, чтобы усвоить мои правила. Пусть расскажут будущим поколениям о силе оборотней, пусть младенцы с молоком матери впитают уважение и страх к нашей расе. Дав им еще время, чтобы они почувствовали все оттенки отчаяния, разогнал по домам.
Я готовился к тому, что придется вытряхивать и выбивать признания, но то, что никто из них даже не пытается отрицать убийство Дака, заставило мои глаза заволочься красной пеленой. Лицо деревенского старосты я помнил ещё со свадьбы Леи и Дака. Сейчас оно было искажено таким отвращением, что его причастность к произошедшему не оставляла сомнений. Как смел он пачкать имя моего брата всеми этими жалкими обвинениями? Как им в голову пришло, что оборотни могут отказаться от одного из своих? Лишь одно во всем этом было мне на руку. Староста, захлебываясь желчью и ядом, практически гордясь своими заслугами, отдал мне в руки всех, кого я заочно приговорил к смертной казни. Мне не придется тратить время и усилия на поиск тварей, недостойных жизни. Мне было достаточно спуститься с коня и приблизиться, как за считанные секунды каждый из них уже ползал у моих ног, вытирая пузом пыль с моих сапог. Наверняка, вчерашней ночью они были куда более смелыми и прыткими.