— Что-то ты бледная, — обеспокоился моим видом Гай.
— Не люблю зайцев, — слегка сморщив нос, сказала я.
Нет, я вполне положительно относилась к дичи, но сказать это стоило хотя бы для того, чтобы полюбоваться медленно вытягивающимся лицом лорда. Да и проглотить ни кусочка я уже не могла.
Ивон неопределенно хмыкнула, спрятав выражение лица за кубком, из которого пила. Руфь и Кайл сделали вид, что их тут нет. Гай самодовольно улыбался в открытую, кажется, даже гордясь тем, что я выпустила когти.
— А что любишь? — лорд склонил голову набок, всем своим видом показывая заинтересованность.
— Малину, — брякнула я то, что первое пришло в голову.
Со стороны Ивон что-то булькнуло.
А я следила за реакцией Вульфа. Сколько бы мне не говорили о моей полной свободе действий, у меня в голове это не вязалось с привычным образом хозяина замка. Он слишком властен и самодостаточен, чтобы кому-то поддаваться. И вот сейчас я пыталась прощупать те границы, которые определены для меня.
Он склонился совсем близко к моему лицу и, щекоча губами щеку, медленно, глухо прошептал:
— Будешь собирать ее со мной?
— Но уже осень, — сглотнув комок в горле, с трудом выговорила я.
— Я никуда не тороплюсь, — так же шепотом продолжил он. — А ты?
— Я…
А я не знала, что сказать, да и в голове было абсолютно пусто. Просто смотрела на его губы и пыталась вернуть себе способность не только говорить, но и мыслить здраво.
Пока все делали вид, что не видят и не слышат нас, Грей придвинулся так, что наши губы почти соприкоснулись.
— Лакомка, — одно слово, но сказанное с такой мощной энергетической подачей чувственного желания, что я едва сдержалась, чтобы не облизнуться. — Неудивительно, что ты такая сладкая.
Жаркая волна поднялась по спине, заливая шею и щеки. В горле вмиг пересохло. По глазам видела, что сказать он хотел гораздо больше, и только лишь свидетели нашего разговора помогли ему удержаться.
— Кхм-кхм, — намек Гая был понят лордом правильно, и он отстранился, позволяя мне, наконец, вздохнуть.
— Я тебе потом расскажу, что есть ягоды повкуснее и послаще, — бросил он, не стесняясь никого и поднявшись из-за стола, добавил. — И покажу.
Вот после этого я перестала смущаться и твердо решила, что не позволю ему выиграть легко. Хоть и призналась сама себе, что все мое сопротивление это дело времени. Противостоять такому напору сложно, а если еще и сам что-то чувствуешь в ответ, то совсем невозможно.
— Увидимся вечером, — крикнул он уже от выхода.
Зачем он так? Ему нравится меня смущать? Или он, таким образом, демонстрирует всем и каждому свою территорию?