– Тебя послали мух отлавливать, а не усы клеить. Где они? – Он протянул в сторону подчиненного ладонь, развернутую кверху.
Мишкин молча подошел к столу. Взвизгнула молния. Из расстегнутой кожаной сумочки одна за другой появились и выстроились на столе три прозрачные полиэтиленовые баночки величиной с наперсток. В каждой из них сидело крылатое насекомое с удлиненным хоботком и черными крестиками на крыльях.
– Вот мухи! – Палец старшего лейтенанта показал на стол.
Мишкин, гордый за выполненное задание, выпрямился, принял стойку «смирно» и застыл в ожидании слов благодарности от начальства.
Первая реакция полковника не совпала с радужными ожиданиями старшего лейтенанта. Судорога сомнения исказила лицо военного атташе.
– Они точно ядовитые?
– А как же? – Мишкин оторопел от такого вопроса.
– Я к тому, что если мы пошлем в Москву обыкновенных мух, то с меня три шкуры спустят, да еще и козлом обругают. Растопчут, как того таракана на кухне.
– Не волнуйтесь, товарищ… – Старший лейтенант запнулся, крякнул и поправился: – Николай Васильевич, не переживайте. Мухи те самые, первый сорт. Я лично их у профессора Брегеля реквизировал. Какой ему резон простых мух по банкам раскладывать?
Полковник двумя пальцами брезгливо взял одну баночку, зачем-то понюхал, прищурил левый глаз.
Он посмотрел в нее, как в оптический прицел, навел его в лоб старшего лейтенанта и спросил с сомнением в голосе:
– А почему они у тебя не черные?
– Так, товарищ… Николай Васильевич, они только называются черными, а на самом деле серые, лишь крестики на крылышках, как уголь. Видите?
Лодыгин надел очки и, недоверчиво посапывая, поочередно осмотрел каждую пленницу.
– Чахлые они у тебя какие-то, – заявил он и недовольно покачал головой. – Как будто на тот свет собрались.
– Так, товарищ полковник, и вы на их месте, уж извините, зачахли бы. За трое суток, пока следы заметал, они вместе со мной километров пятьсот на машине и на мотоцикле отмотали. Две посадки в аэропортах и ни грамма еды! – горячо заступился за мух Мишкин.
– Так ты все это время не ел?
– Я-то ел, но не знал, как их кормить. Боялся страшно, что издохнут.
– Спал?
– Немного совсем, товарищ полковник.
– А почему не посылал эсэмэс? Я же тебе русским языком сказал, через каждые семь часов отправлять! Может, тебя надо было на английском инструктировать?
– Виноват, товарищ… – начал Мишкин.
– Надоел со своим полковником! У тебя других слов нет, что ли? – Нервозное состояние, в котором Лодыгин пребывал последние дни, опять дало о себе знать. – Москва, понимаешь, требует, а я молчу как партизан на допросе! Они спрашивают, у меня остатки волос на голове дыбом становятся, а от тебя ни звука! Почему молчал?! – Военный атташе ударил кулаком по столу.