Это слово было произнесено на тагалоге, ее родном языке.
Девушка повернула тяжелую голову и увидела доктора Милтона, сидящего около кровати.
– Как чувствуешь себя? – спросил тот.
– Нормально, только слабость какая-то, – прошептала Нимфа.
– Вот и прибор показывает, что нормально. Слабость через пару часов пройдет. Все будет хорошо. – Доктор встал, несколькими движениями освободил девушку от ремней и снял датчики.
– А когда мне вернут телефон? – тихим голосом спросила Нимфа. – Я должна брату позвонить, он волнуется.
– Телефон здесь бесполезен, а брата ты скоро увидишь, – заметил на это Рональд Милтон.
– А разве я не еду в Дубай? – забеспокоилась Нимфа. – За работу там мне обещали пятьсот долларов в месяц.
Доктор, собиравшийся выходить из комнаты, остановился.
– Пятьсот?! – Глаза его расширились от удивления. – Так мало? Кто обещал?
– Ребека.
– Какая Ребека?
– Такая толстая.
Нимфа вкратце изложила Милтону историю своей вербовки. У всех пятерых филиппинцев, насколько она поняла, условия контрактов были одинаковы: работа в течение года в богатых арабских семьях, пятьсот долларов в месяц. Об остановке на Ликпо никого из них заранее не информировали, согласия на участие в эксперименте не спрашивали.
«Как же можно так нагло обманывать людей? – подумал Рональд, на щеках которого выступили белые пятна. – Однако с Ливингстоном они обошлись по-другому».
К Дэну, который прошел через испытания несколькими часами ранее, доктор Милтон заходил с Роджером и Бенджамином. Пульс у Ливингстона оставался замедленным, артериальное давление – пониженным.
Дэн открыл глаза, уставился на Роджера и произнес слабым голосом:
– Ну и дрянь же эта ваша муха! Знал бы, ни за что бы не согласился!
– Тебя никто не неволил. Мог бы отказаться, – заметил на это Аптекарь, бросив короткий настороженный взгляд на Змеелова.
– Откажешься тут, когда со всех сторон обложили. Если бы не безвыходная ситуация, плюнул бы на те пятьдесят тысяч, которые Билл обещал. Но он, сволочь, не все сказал про муху. Я из-за нее чуть не умер, – сквозь зубы простонал Дэн и опять закрыл глаза.
– Все ему было сказано, – недовольно проворчал Аптекарь, когда они со Змееловом вышли из вагончика. – У него в мозгах еще карусель, вот и несет бред. Не нужно было куролесить по пьяной лавочке, тогда и на муху не напоролся бы. А пятьдесят штук зелеными за красивые глаза нигде не дают.
При работе над противоядиями Змеелов не раз прибегал к услугам добровольцев. Одни соглашались испытывать на себе новые препараты из-за денег, другие, тяжелобольные – в обмен на дорогостоящее лечение, которое сами не в состоянии были оплатить.