Выслушав объяснения Марго, девушка встревожилась:
— Ходили слухи про какой-то несчастный случай, но я не думала, что все так серьезно. Это ужасно… Знаешь, ведь Кэри мой троюродный брат. И боюсь, он будет самым беспокойным и неблагодарным пациентом, какого ты когда-либо видела.
— И всего-то? Я знаю, как управляться с трудными пациентами.
— Только не с такими, как Кэри. Я уверена, что он превратился в сущего дьявола. Он никогда не болел и вряд ли смирится с подобным положением. С другой стороны, он способен пустить в ход свое обаяние и вести себя, как ангел. В таком случае берегись, и, как я уже говорила, не дай тебе Бог влюбиться в него! Если бы ты встретилась с ним при других обстоятельствах, он бы не понравился тебе — это циничный, бессердечный повеса, не стесняющийся вслух выражать свое презрение к женщинам. А они сходят по нему с ума!
— Замечательно! — Марго иронично улыбнулась. — Но меньше всего мне хочется заводить романы с пациентами. Неужели я похожа на дуру, способную увлечься человеком, которого ты только что столь нелицеприятно описала?
— В нем уживаются два разных человека, — возразила Фенелла. — Он довольно привлекателен и, если решает на время оставить свой цинизм, может очаровать даже старую деву. Он снискал себе дурную славу — и поделом!
— Но я не собираюсь увлекаться им, — заверила ее Марго. — Надеюсь, я смогу устоять и против его раздражительности, и против его обаяния. В течение нескольких недель он будет моим подопечным, и у меня просто не останется времени думать о чем-либо, кроме работы.
— Можно подумать, что ты работаешь, как машина! — воскликнула Фенелла.
— По твоим словам, у Кэри отвратительный характер — и слава Богу! Впрочем, матушка настоятельно советовала мне не слушать сплетни. Думаю, она имела в виду именно «дурную славу», о которой ты упомянула.
— Вероятно. Уверена, она не хочет, чтобы самая красивая сестра госпиталя ухаживала за Кэри. Самое странное, дядя обожает его, да я и сама питаю к нему слабость. Понимаешь, мы выросли вместе, потом долго не виделись… И вот, встретившись с ним вновь, я была потрясена! Знаешь, — продолжала она, нахмурив лоб, — я презираю девчонок, которые сами вешаются на шею парням. В конце концов, нельзя осуждать привлекательного мужчину — богатого, элегантного и со множеством прочих достоинств, — который пришел к выводу, что женское чувство гроша ломаного не стоит.
— Мистер Реннингтон так считает?
— Он сам говорил это.
— Вот как? — на щеках Марго появился легкий румянец. — Мне пора идти. Я не хочу больше ничего слушать о своем будущем пациенте.