26 мая. Позвонил мне Брежнев уже после моей встречи с Косыгиным. Поприветствовал меня с приездом в Москву, перебросились ничего не значащими словами и репликами. Непонятна осталась для меня его фраза: «Ничего, разберемся в этом лабиринте». Им я был приглашен на подписание советско-американских соглашений и документов и на прием в посольство США. Брежнев ходит просто «победителем», как-то он в узком кругу сказал: «Я прижал Никсона по всем вопросам так, что ему деваться некуда было». Бахвальство и самонадеянность, как говорится — «вершина власти далеко не всегда есть вершина мудрости и ума».
На дачу приехал поздно. Страшно устал, тоска невыносимая, надо бы отделываться от этого состояния побыстрее, если это в моем состоянии вообще возможно сделать.
Все же не выдержал — ночью написал заявление в политбюро ЦК КПСС. Вот его содержание, вернее, копия:
В политбюро ЦК КПСС
ЗАЯВЛЕНИЕ
В связи с резким ухудшением здоровья и крайне угнетенным морально-физическим состоянием, вызванными всеми обстоятельствами, прошу политбюро ЦК КПСС освободить меня от обязанностей члена политбюро и навязанной мне должности заместителя предсовмина. В 65 лет нет смысла начинать жизнь снова. Может быть, она хотя бы немного и сохранится такой, какой сложилась. Если заслужил, установите мне соответствующую пенсию и определенные льготы. Мой партийный и трудовой стаж известен. Возвратите меня, хотя и «искалеченного» морально, к семье, сыновьям и внукам. Многим товарищам спасибо за совместную работу и искреннее сочувствие о случившемся. Прошу Вас поверить искренности высказанных слов и моего состояния, морального и физического. Не усугубляйте мою тяжесть, не доводите до печальных нежелательных последствий. В своей работе я всегда за все платил сам. Прошу удовлетворить мою просьбу.
26 мая 1978 года
П. Шелест»
О содержании моего заявления в политбюро кое-кто из членов политбюро знал. Я сам поделился с ними. Некоторые отговаривают, советуют не спешить с таким заявлением, в том числе Подгорный и Полянский. Говорят, что это будет воспринято как протест. Это правильно, что в этом изложении протест, обида, возмущение несправедливостью и вероломством. Мне очень тяжело, и все же, очевидно, надо выдержать это напряжение, иначе может быть очень неприятный резонанс среди партийного актива.
28 мая. Был на работе, смотрел некоторую почту, газеты, журналы. От такого безделья просто деваться некуда. Скорее бы уж решался вопрос об обязанностях и объеме работы, чтобы как-то постепенно вводить себя в рабочую колею. Хотел выехать на предприятия в города, области, республики для ознакомления, но «порядок» такой, что без Брежнева никто никуда выехать не имеет права, хотя это и диктуется интересами дела. А Брежневу сейчас не до этого: он «творит мировую политику».