Винт сделал один оборот, второй – хлопок… Из патрубков вырвалось пламя. Михаил включил магнето, установил сектор газа на 700–800 оборотов в минуту. Двигатель взревел. Манометр показывал три атмосферы в масляной системе, температура газа – 100 ℃. Пока двигатель молотил на холостых, Михаил связался с диспетчерской вышкой.
– Я – борт 35516, разрешите рулежку?
– Борт 35516, рулежку разрешаю.
Михаил показал знаком механику – убрать колодки! Отжал гашетку тормоза на левой половине штурвала, добавил газа. Самолет, вздымая за собой облако пыли, пополз по рулежной дорожке. Двигатель работал устойчиво, без тряски.
– Я – борт 35516, разрешите взлет?
– Борт 35516, взлет разрешаю.
Михаил вырулил на взлетно-посадочную полосу, нажал гашетку тормоза, плавно добавил обороты. Пора! Он отжал гашетку, добавил газу. Самолет начал разбег. На тахометре – 2100 оборотов в минуту, скорость – 80 километров в час. Михаил плавно потянул рычаг на себя. Самолет оторвался от земли, стук колес по швам бетонной полосы прекратился. Внизу промелькнул ближний привод.
«Аннушка» медленно набирала высоту. Пятьсот метров, тысячу… уже полторы. Видимость великолепная, как говорят летчики – «миллион на миллион».
Михаил заложил правый вираж. По карте курс ломаный – сначала на Тулу, потом на Балашиху. Это только несведущему кажется, что самолет должен лететь по прямой – кратчайшим курсом. Нет. Здесь, в небе, проложены невидимые трассы – вроде автомобильных дорог на земле. Ведь существует ряд запретов: нельзя летать над воинскими частями, атомными электростанциями, крупными городами – такими как Москва. Кроме того, высоту и курс диктует авиадиспетчер, разводя самолеты во избежание столкновения. Правда, последнее больше относится к самолетам реактивным или турбовинтовым. Легкие самолеты – вроде «Ан-2» – или вертолеты летают на значительно меньших высотах.
Внизу расстилались квадратики полей. Миновали Николаевку, где Михаил работал в прошлом году, потом заблестела Велья – в месте впадения в Рессету. Это уже пошла Калужская область.
– Эх, порыбачить бы там! – мечтательно сказал Веретенников.
Михаил разговор не поддержал, поскольку к рыбалке был абсолютно равнодушен. Рыбу он любил, но больше в жареном виде, а еще лучше – в виде шашлыка да в хорошей компании.
Внезапно двигатель самолета затрясло, начались хлопки в карбюраторе. Температура головок цилиндров поползла вверх.
– Командир, давление масла падает! – закричал Сашка.
– Вижу, – стиснул зубы Михаил.
Мало того – стала падать мощность двигателя.
Михаил начал осматривать местность впереди и по сторонам. Чем хорош «Ан-2» – так только тем, что это не реактивный самолет с его большими скоростями. Биплану хватит для посадки и 180 метров – даже на поле, а не на бетонной полосе. И планировать с неработающим двигателем он может, не падая камнем, как турбореактивные машины.