Так они проехали километров пятнадцать. Впереди явственно слышались звуки боя – выстрелы пушек, разрывы снарядов. До передовой, оказывается, было рукой подать.
Колонна остановилась. Но Михаил, не сбавляя скорости, продолжал двигаться вдоль нее. Солдаты махали ему руками, чтобы он остановился. Для того чтобы сбить их с толку, Михаил привстал на сиденье. Над бронетранспортером замаячила его трофейная каска и верхняя часть лица. Он невнятно прокричал что-то, что отдаленно напоминало фразу на немецком языке, и помахал рукой. Солдаты ничего не поняли и, перебросившись между собой несколькими словами, дружно заржали. Наверное, решили, что Ганс или Вилли один решил ехать громить этих русских.
Михаил жал на газ, не жалея машину. Чего ее, фашистскую, жалеть, все равно бросить придется.
На дорогу не спеша вышел фельджандарм с большой бляхой, прикрепленной цепочкой к мундиру, и автоматом на груди. Он поднял руку, приказывая Михаилу остановиться. Ну, это ты своим приказывать будешь! Михаил даже не подумал сбавлять скорость, и жандарм едва успел отскочить в сторону, крича что-то возмущенное.
Через километр с обеих сторон от дороги показались укрытия, пушки в капонирах, солдаты в окопах. Твою мать, да это же передовая!
Солдаты тоже размахивали руками, пытаясь его предупредить – русские, мол, впереди! Но Михаил жал на газ! Вот уже немецкие окопы на сотню метров позади.
Но немцы все-таки сообразили – что-то неладное происходит. Сзади ударила пушка. Бронетранспортер дернулся и заглох. Черт, в самый неподходящий момент! Ведь впереди уже были видны окопы и траншеи наших, частей Красной армии.
Михаил попытался завести двигатель. Он взревел, но при попытке тронуться снова заглох. Михаил открыл дверцу и бросился на заснеженную землю. Так вот в чем дело! Снаряд угодил в левую гусеницу, разрушив катки.
Михаил пополз вперед. Сзади раздалась пулеметная очередь. Пули взрыли грунт сбоку, подняли фонтанчики земли. Наверное, немцы приняли его за перебежчика. Но что хуже всего – начали стрелять и из русских окопов.
Во попал! Пули тоненько посвистывали, пролетая над Михаилом. Он отполз правее, чтобы укрыться за подбитым бронетранспортером хотя бы от немецкого огня. Но как только стрельба стихала, он полз дальше. В какой-то момент ему повезло – впереди оказалась воронка от снаряда или бомбы, и Михаил сполз в нее – хоть какое-то укрытие.
Потеряв его из виду, стрельбу с обеих сторон прекратили.
Воронка с лежащим в ней Михаилом оказалась как раз посредине нейтральной полосы. Михаил снял и отшвырнул в сторону ставшую ненужной немецкую каску. При дневном свете ползти дальше было рискованно. И немцы и наши настороже – убьют.