Пулеметчик тоже глотнул, причем изрядно, почти опустошив фляжку. Ну да, Михаилу тепло в комбинезоне, а солдат небось замерз, лежа в легкой шинелишке на голой земле.
Поев, они улеглись в воронке от авиабомбы. Там хоть снега не было, и в углубление не так задувал ветер. Прижавшись друг к другу спинами и угревшись, они уснули.
Спали крепко, как будто не было ни немцев, ни войны. Чего выставлять караул, когда их всего двое, и ночью немцы не воюют. Если только разведгруппы – так это на передовой.
Первым проснулся пулеметчик, потому что замерз.
Едва начинало светать, мела поземка из мелкого снега. Его почти и видно-то не было, но на лице он таял.
– Какое сегодня число? – прокричал пулеметчик.
Михаил пожал плечами, но потом начал считать. Выходило – седьмое ноября, праздник. Он показал растопыренные пальцы – семь. Пулеметчик ухмыльнулся и протянул Михаилу фляжку – там еще чего-то болталось. Михаил сделал пару глотков и вернул фляжку солдату. Тот вылил в рот оставшийся шнапс и вытер губы рукавом шинели.
– Хороший ты мужик, летчик! – прокричал он. – С праздником тебя!
Михаил кивнул. Они разостлали плащ-палатку и выложили на нее свои немудрящие запасы – трофейные консервы и галеты. Открыли консервы, позавтракали – все-таки сытым воевать лучше, чем на пустое брюхо. Неизвестно, придется ли еще поесть, так не пропадать же трофеям!
Через час послышался звук моторов. Михаил дернул пулеметчика за рукав, показал на уши и рукой – на дорогу. Солдат, поняв, что, скорее всего, это его последний бой, обнял Михаила, потом улегся за пулемет. Лицо его стало суровым, глаза сузились. «Наверное, прощался», – понял Михаил.
Он подтянул к себе «ПТР», вложил патрон в патронник – ружье было однозарядным, простым, как охотничья одностволка, и закрыл затвор. Прикинул расстояние до дороги, выставил планку прицела. Все, он готов.
На дороге появился бронетранспортер, за ним – две грузовые машины, крытые брезентом. Михаил и пулеметчик напряженно следили за приближающейся колонной.
Немцы подходили все ближе, вот от них до сгоревшего танка и бронетранспортера осталось полсотни метров.
Михаил повел стволом, вынес упреждение и, целясь в передний край капота, мягко надавил на спуск. Выстрел. В плечо долбануло так, что Михаил просто отлетел от противотанкового ружья. Плечо сразу заныло.
Бронетранспортер остановился. Дыма и огня не было, но и шум его мотора стих. «Наверное, в мотор пуля ударила», – предположил Михаил.
Тут же длинной очередью слева ударил пулемет, пройдясь по кузовам грузовиков. Из кузовов машин стали выпрыгивать пехотинцы, прячась за грузовиками.