– Они с трудом к этому привыкли. – Он быстрым движением влил яйца на сковородку. – Они хотели, чтобы я поступил в ближайший университет, остался в Провансе. Когда я сказал, что собираюсь в Бостон, они обиделись. Но потом свыклись.
По крайней мере, внешне. Самое ужасное в болезни, это видеть отчаяние на лицах родителей, когда они думают, что он этого не видит. Или наигранная уверенность, когда он смотрит на них. Трудно было сказать им «нет».
– Вы – сын и наследник. Разумеется, они многого от вас ждут.
Он кисло усмехнулся:
– Сын? Oui. Наследник? Посмотрим. Селина изучает винодельческий менеджмент в Новой Зеландии, а Клер помимо того, что подарила родителям троих превосходных внуков, принимает в винодельческом хозяйстве гостей и туристов.
– Трое! – Полли выпрямилась и убрала волосы в пучок.
Он как завороженный смотрел на то, как она утягивает шелковистые золотые пряди, безжалостно их скручивает и сооружает валик.
– Трое за три года, – уточнил он. – А Натали ждет второго. Она отвечает за рекламу и маркетинг. Теперь вы понимаете, что у меня есть внушительные конкуренты на ниве виноградарства.
– Разве не смешно? И вы, и Рафф могли бы иметь все на блюдечке. А вам обоим это не нужно.
– Но нам обоим надо утверждаться, – не согласился он. – Никому, с кем я работаю, не важно, кто мои родители. И Раффу пришлось завоевывать свое место в организации «Врачи без границ». Пожалуйста, передайте мне тарелки.
Полли встала, взяла две тарелки с полки и передала ему. Гейб нарезал немного салата-латука, добавил парочку помидоров, разделил омлет на две части и положил на тарелки.
– Voilà[8]. – Он подвинул ей тарелку.
– Спасибо, Гейб. Выглядит потрясающе. – Волосы у нее опять выбились из прически, и она повторила уже знакомое движение, убрав пряди в узел, прежде чем взять вилку.
– Я работаю в «Рафферти» с тех пор, как мне позволили официально это сделать, а до этого я проводила в магазине каждую минуту. – Голос ее прозвучал задумчиво и ласково.
Гейб нарисовал в уме высокий купол магазина и фасад ар-деко на богатой лондонской улице. Здесь царит деловая суета, здесь деньги, блеск и шик. Покупатели бродят в поисках модной одежды, украшений для дома, всего уникального, неповторимого. Легко понять, почему она любит это.
Но затем он представил себе шато, акры виноградников, запах лаванды, алые россыпи маков. Старое серое здание, увитое плющом. Никакой магазин, каким бы фантастическим он ни был, не сможет сравниться с его родным домом.
Глаза Полли, ее голос говорили о том же, о такой же глубокой связи с тем, что дорого ей.