– Что они обо мне говорили?
Она покраснела. Ей не хотелось, чтобы Гейб подумал, что она выведывает его секреты. Но семья с удовольствием делилась с ней историями из его жизни, словно она его подружка, а не начальница.
Полли неожиданно охватила тоска. А каково это – стать частью большой, любящей, шумной семьи? Чтобы было свое место за необъятным, чисто выскобленным сосновым столом, занимавшим почти всю кухню? Знать, как себя вести в тщательно соблюдаемом ритуале семейной трапезы? Даже Матильда с Жаном сразу шли к буфету, зная, где лежат салфетки и как их надо складывать.
– Они говорили, что вы не часто приезжаете домой, но они понимают, как вы заняты. – Полли осторожно подбирала слова. – Если они собираются расширяться, то было бы хорошо, чтобы вы им помогли, но они знают, как вам трудно выбраться.
Глаза родных следовали за ним повсюду. Они его обожали и поглотили бы полностью, дай им волю. Полли видела, как его это душит, понимала, почему он не живет с ними, и спрашивала себя, трудно ли это, когда тебя любят так сильно.
– Отец часто говорит о расширении, но этого не делает, – сказал Гейб.
– Он, возможно, и занялся бы этим, если бы вы были здесь и обсудили все с ним. – Полли почувствовала колкость в своем голосе, но продолжила в том же духе: – У ваших сестер большие успехи, но у вас есть знания более широкого масштаба. Вам следовало бы уделить отцу время не только на утреннюю пробежку.
Он молчал, а потом с горечью произнес:
– Вы здесь всего один день, а уже стали экспертом по моей семье.
– Для этого не нужно быть экспертом – и так ясно. Я не предлагаю вам вернуться домой, но ведь можно обговорить с отцом его планы, посоветовать ему.
– Возможно.
– Я понимаю, что вам необходимо было уехать. Вы сделали карьеру без них.
У Гейба задергалась щека – так крепко он сжал губы.
– Не все ли равно, где я добился успеха, раз я его добился?
– Знаю, – с грустью согласилась она. – Вы и я – мы одного поля ягода. Для нас успех в работе, создание карьеры – только это стремление нами движет. Единственное одобрение, какое я получила, было связано с работой. Но вы? Вы могли бы заявить, что завтра вы от всего отказываетесь и возвращаетесь сюда, и… занялись бы, ну, я не знаю чем… чем угодно, а они все равно радовались бы тому, что вы дома, и поддерживали бы вас.
Он хмыкнул и несколько минут ничего не говорил, глядя вперед на дорогу.
– Почему вам это важно? – неожиданно спросил Гейб.
– Что важно? – переспросила она.
– Моя семья, мой дом…
У нее загорелись щеки.
– Мне нравятся ваши родители, ваши сестры. Мне нравитесь вы… – Слова повисли в воздухе. Зачем только она их произнесла?