Но… теперь из песни слов не выкинешь. Поэтому придется быть полностью честной.
– Вы мне нравитесь, – повторила она, – хотя я не приветствую трудоголиков, которые флиртуют с моей помощницей. А от запаха смузи меня тошнит, независимо от того, беременна я или нет. И у меня сильное неприятие людей, которые приезжают на работу в велосипедных шортах из лайкры.
«Даже если они при этом выглядят так же потрясающе, как Гейб».
– Не щадите меня, – усмехнулся он уголком рта.
– Мне совсем не нравится то, что вы любезничаете то с одной девушкой, то с другой. Знаю, что вы не переходите границы, но это сеет раздоры, а я не желаю, чтобы это происходило в моем магазине. Но… – она перевела дыхание, – я восхищена тем, что вы помните имя каждого и то, чем он занимается. Я даже немного вам завидую… завидую взаимопониманию между вами и моим персоналом. Не сомневаюсь – к тридцати годам вы станете исполнительным директором, потому что вы целеустремленный, у вас новаторский подход, и вы не тратите время попусту.
– Мне следует покраснеть?
– И я не знаю, что я делала бы без вас последнюю неделю. – Вот, она сказала все.
– Ох, Полли. – Он покачал головой. – Вы прекрасно со всем справились бы.
– Может, и справилась бы, – согласилась она. – Я привыкла все делать сама… быть одной. Пришлось бы справиться. Но так приятно, когда ты не одна. Может, это гормоны, перевернувшие все кругом с ног на голову, но я действительно рада, рада тому, что в моей жизни будет что-то помимо работы. Пусть это и не планировалось, и обстоятельства не идеальные, но, думаю, ребенок – это то, что мне нужно. – Она грустно улыбнулась. – Но если вы повторите это кому-нибудь, я вас убью.
– Меньшего я не жду.
– Но у вас уже есть кое-что помимо работы. Племянницы, племянники и семья… А вы тем не менее держитесь от них на расстоянии. Я знаю, почему, и понимаю, почему. Просто мне интересно… – Она замолчала, обдумывая, как лучше выразить свою мысль. – Не считаете, что уже достаточно их наказали? Может, пришло время, чтобы снова сблизиться с ними?
– Я их не наказываю.
– Разве? Но ведь прошло десять лет. По-моему, время для этого наступило. И для них, и для вас.
Слова Полли крутились у Гейба в голове.
Наказание.
Она права, черт ее побери. Но все не совсем так, как ей представляется. Он не наказывал их.
Он наказывал себя. За то, что заболел, за то, что причинил им столько боли за него.
За то мелочное, отвратительное чувство обиды, которому он предавался за долгий год болезни. Раздражение на родителей за их заботу и волнение. На сестер за то, что они-то здоровы.