А с какого момента ребенок начинает отстаивать себя, как самостоятельное существо? В добрых намерениях руководить им, не пропускаю ли я этот роковой миг?
Мы остановились в Троянском монастыре. И вдруг настал холод. Зимний ветер гудит в трубе, наметает сквозь щели снег. Лестницы и деревянные галереи скрипят, как будто по ним кто-нибудь ходит. Замерли водопроводные трубы. Только чешма[19] в монастырском дворе все еще течет. Кончились дрова и погасла печка.
Я думала, Ха сейчас съежится и начнет замерзать. Но она оживляется. Невзгоды, которые меня расстраивают и выбивают из колеи, возвращают ее в нормальную человеческую обстановку. Впервые она чувствует себя дома. Становимся подругами в общей беде. Это тоже пробуждает в ней кипучую деятельность.
Не спрашиваясь у меня, она выскакивает наружу, и до того, как я спохватилась, приносит окоченевшими ручками полный кувшин воды. Я не видела еще до сих пор на ее лице такого счастья.
Скрепя сердце, хвалю ее. Надеюсь, что она не повторит этого рискованного путешествия со стеклянным кувшином по скользким морозным лестницам. Но она выливает воду в ведро и отправляется снова. Если я верну ее с порога, то потеряю столь неожиданную дружбу, потому что нарушу чувство равенства. Не могу отнять у нее гордого ощущения, что она уже большая и нужная! Она ходит за водой, пока ведро не наполнилось до краев. Дает мне напиться, ревниво следит за моими глотками, словно спрашивает, вкусна ли вода. Пью самую вкусную воду сразу из двух живых колодцев.
Просит меня поставить ведро на печку, чтобы потом ей искупаться в тазу. Чистота не каприз. Немедленно соглашаюсь. Пока я устанавливаю ведро на неостывшую еще печку и слушаю, как шипит вода, капающая на горячее железо, Ха опять исчезает. Ее нет долго.
Моя выдержка воспитательницы иссякла, иду по галереям ее искать. Еще миг — и позову ее криком, каким моя мать отрывала раньше от любимой игры.
Вот она. Еле идет. Несет громоздкую охапку сучьев и веток, которые насобирала на монастырском дворе. Я не могла бы самым дорогим и фантастическим подарком вызвать такую же улыбку на ее разрумянившемся лице.
Топим печку «ее дровами». Вспыхивает огонь. По стене прыгает восторженная тень с длинным «конским хвостом». Вода начинает булькать.
Купанье в тазу. Вихрь мыльных брызг. Смех и крики. Лужи на досках. Заворачиваю в мохнатое полотенце самоё детскую радость. Девочка засыпает, действительно как выкупанная. Никогда ни ванна, ни душ в городской квартире ее так не опьяняли.
Утро краснеет и кукарекает. Ха встает рано как никогда. Глаза ее открываются жадно, предвкушая необыкновенный день, полный радостей.