— А другая?
— Другая покинула детский дом, ее взяли родители.
— Что-нибудь случилось?!
— Нет. Хайфонские товарищи достаточно поломали головы, как ее обнаружить.
В его голосе нет упрека. Но от этого мне стыднее.
— Наконец добрались до профсоюзной работницы, ответственной за детские дома. Я встретился лично с ней. Она вас помнит.
Конечно! Как я не подумала раньше об этой ловкой женщине с бойким взглядом, которая меня сопровождала тогда в детский сад и вообще по Хайфону. Она знает наперечет все фабрики и детские их сады.
— Она поняла, о какой девочке идет речь. Обещала найти другую Ха, привезти ее с матерью в детский дом, и там вы встретитесь с обеими Ха.
И земля не разверзлась подо мной и не поглотила меня, когда я подозревала этих людей в азиатских уловках. Цепенею от стыда и страха одновременно. Хайфон в кольце огня. Каждый въезд так же рискован, как прохождение космических барьеров земного шара.
— Пусть лучше я поеду к матери и ребенку! Зачем им проделывать опасное путешествие?
— Хайфонцы под бомбами, как тигры в джунглях, знают, как и где проскочить. Они обеспечат безопасное передвижение ночью.
— Для ребенка ночное путешествие?
— Вьетнамские дети привыкли к ночным передвижениям.
— Я не вынесу, если с ними что-нибудь случится из-за меня.
— Будьте вполне спокойны!
— Тогда мы поедем их встречать!
— Встреча произойдет в детском доме. Там вы найдете обеих Ха, чтобы узнать настоящую.
От стыда я, должно быть, горю кирпичными пятнами.
— Отправляемся, товарищ Ке?
— Еще нет. Будем ждать известий из детского дома.
— Неужели я в укромном месте буду ждать, чтобы мне преподнесли готовую встречу с ребенком?
— Нет… Готовьтесь в путь! Через полчаса «джип» отправляется в провинцию Нинь-бинь. Получено разрешение.
Ке, как настоящий вьетнамец, оставил самое спешное на самый конец. Я давно настаивала на этом путешествии.
— Но вы падаете от усталости.
— Я останусь здесь ждать известий из детского дома.
— А кто же меня будет сопровождать?
— Товарищ Нгуен.
Не могу поверить. Он так занят. Но если едет Нгуен, то мне предстоит путешествие не в провинцию Нинь-бинь, но в самую душу Вьетнама. Пока я собралась поблагодарить Ке, он исчез за дверью. На ковре осталась только пыльная тропинка, тропинка, по которой пришла ко мне радость.
* * *
В человеке таится очень сильный инстинкт, инстинкт преодоления биологического инстинкта.
Тоненькая фигурка вьетнамской девочки вызывает вспышки нежности и умиления вокруг, где бы ни появилась. Шофер такси едва не попал в аварию, потому что все время оборачивался назад и удивленно спрашивал: