– Ну, отлучался… Но ведь это рядом совсем… Да и разве упомнишь каждую мелочь?
– Сколько времени вы отсутствовали?
– Час-полтора.
– Неправда. Егоров утверждает – три часа, даже с минутами.
– Он ошибается.
– Возможно. Что было в вещмешке?
– Не было вещмешка.
Егорову врать или специально оговаривать Турина незачем, а вот сам Турин солгал уже второй раз.
– Квартируете где?
– Изба по соседству с финотделом.
– Проводите.
Впереди, бок о бок, шли Федор и Турин, а сзади, на удалении в пять шагов, – оба бойца с автоматами.
Турин распахнул дверь в избу. На кухне, у плиты, с раскрасневшимся лицом хлопотала хозяйка.
– День добрый! С гостями? А у меня еще ничего не готово…
– А вы не торопитесь, – сказал Федор. – Где комната постояльца?
– За занавеской.
Они прошли туда. Усадив Турина на единственный стул, Федор обыскал комнату, причем сделал это очень тщательно, даже доски пола – под ними мог быть подвал. Или доски могли подниматься, а под ними – тайник…
Но – нет, ничего такого он не нашел. А без сидора с деньгами все его подозрения выеденного яйца не стоят. Федор чувствовал: Турин в убийстве замешан, но подозрения и интуицию к делу не подошьешь и трибуналу не покажешь как доказательство. И Турин это тоже понимает. На его физиономии Федор отчетливо видел язвительное выражение. Ага, опер, съел? А ведь отпустить придется, да еще с извинениями! Да только Федор упрям был и упорен в достижении цели.
– Охраняйте, – приказал он солдатам, – а я хозпостройки осмотрю.
Он вышел из дома – хозяйка во дворе сыпала нескольким цыплятам хлебные крошки.
– Хозяюшка, не помните случайно, постоялец ваш позавчера в какое время домой вернулся?
– У меня часов нет, точно не скажу. Но как обычно.
– В руках у него было что-нибудь? Скажем, чемодан, шкатулка, сверток?
– Чемодана не было, это точно. А вот вещмешок за спиной был. Его военные еще как-то смешно называют…
– Сидор?
– Во-во, сидор.
– А куда он мог деться, не приметили? На следующий день он унес его?
– Не, никуда не уносил. Я ведь все время в избе или во дворе, когда постоялец уходит или приходит. Я не работаю – негде. Огородом живу. Магазинчик в деревне есть, в нем соль, спички, мыло купить можно. А денег нет.
– До войны в колхозе работали?
– Ага, «Заветы Ильича» назывался. Во время войны, когда немцы подходить стали, председатель колхоза – как и председатель сельсовета – ушли. Документы пожгли. И теперь ни стажа нет, ни денег.
Лучший способ войти в доверие к человеку – разговорить его.
Они побеседовали еще минут пять-десять, когда Федор наконец решил задать главный вопрос: