Христа, это же пограничный городок. Для многих он является последним курортом и
смертельным концом для большинства. Здесь ты сталкиваешься с отчаянными людьми,
идущими на отчаянные меры, чтобы выжить.
─ А еще здесь огромное количество гедонистов, которые приезжают сюда ради секса и
рецептурных лекарственных препаратов. ─ добавляю я, намекая на него и Рокко и их
склонность приезжать на юг за удовольствием.
─ Говори за себя, неудачница из трущоб. Я приезжаю сюда ради еды. Хочешь
перехватить тако до того, как мы вернемся к картинам?
Томми и я провели день, переводя трафаретный рисунок на обе картины Мози, прямо
рядом с его собственной подписью. Мы также нашли несколько мест, которые казалось
сложно пропустить, если ты увлекаешься уличными граффити. Весь день я надеялась и
молилась, что мы наткнемся на него. Я чувствовала связь с ним, держа в руках баллончик с
краской, и мне нравилось что кончики моих пальцев были покрыты черной краской, как
иногда было у него. Томми был прав на счет еды. Тако аль пастро были у нас во время
запоздавшего обеда и еще удивительный, по сумасшедшему выглядевший суп на красном
бульоне, в котором якобы были кусочки коровьего желудка. У меня не было страха по
отношению к еде и за это я должна поблагодарить маму своего отца. С семилетнего возраста
она заставляла меня ощипывать куриц на ее заднем дворе. Она научила меня варить ножки и
голову, чтобы получить насыщенный бульон. С ранних лет я знала, что еда не обязательно
должна выглядеть красиво, чтобы при этом быть потрясающей на вкус.
Я рассказала Томми о том, как здесь пятнадцать лет назад Мози потерял свою
сестренку и что он не считает, что она умерла. Он верит в то, что ее похитили ─ и это
причина, по которой он здесь ─ он пытается найти ее.
─ И с чего бы он начал? Сколько бы ей было лет? - спросил Томми, беря ложкой
огромный кусок авокадо и бросая его в суп.
─ Она и в правду была совсем малышкой. Думаю, где то восемнадцать месяцев или
около того. Сейчас ей должно быть лет шестнадцать или семнадцать. Он знает имя
бесчестного койота, который сопровождал их и, по словам моего брата, он знает ее имя.
─ Как ее звали? ─ спрашивает Томми, выжимая лайм. Я в точности копирую его
действия, потому что он знает от и до о том, как нужно питаться в Мексике.
─ Бриза, ─ говорю я, делая глоток сладкого рисового молока с добавлением корицы.
─ О, как ветер, ─ задумчиво говорит Томми и машет официанту, чтобы попросить счет.
У Томми великолепный испанский и даже не смотря на то, что я подшучиваю над ним,
я на самом деле под впечатлением от его огромной любви и знания этого места.