— На виселице, — ответил Ричард Хэйр. — Я знаю об этом, Барбара.
— Зачем же тогда рисковать? Если тебя увидит мама, это окончательно убьет ее.
— Я больше не могу жить так, как сейчас, — мрачно ответил он. — Я все время работал в Лондоне с тех пор, как…
— В Лондоне! — перебила Барбара.
— В Лондоне, и никогда не выезжал из него. Но у меня тяжелая работа, и сейчас есть возможность устроиться получше, если я сумею достать немного денег. Может быть, мне удастся раздобыть их у моей матери; за этим-то я и приехал.
— Кем ты работаешь? Где?
— В конюшне.
— В конюшне! — воскликнула она глубоко потрясенным голосом. — Ричард!
— А ты ожидала, что я торговец или банкир, или же секретарь одного из министров ее величества, а может быть, джентльмен без определенных занятий, живущий на свое состояние? — резко ответил Ричард Хэйр с такой мукой в голосе, что его было больно слышать. — Я получаю двенадцать шиллингов в неделю, Барбара, и это на все про все!
— Бедный Ричард, бедный Ричард! — заплакала она, и слезы закапали на его руку, которую она нежно гладила. — Какое несчастье произошло в ту ночь! Единственным утешением нам служит мысль, что ты Ричард, наверняка был не в себе, когда совершил это.
— Я вообще не совершал этого, — ответил он.
— Что?! — воскликнула она.
— Барбара, клянусь, что я не виновен; клянусь, что меня не было там в момент убийства; клянусь тебе, что я не видел, кто сделал это, своими глазами, и знаю об этом не больше тебя. Но мне достаточно догадываться, и я так же уверен в правоте своей догадки, как в том, что луна находится на небесах.
Барбара вздрогнула и потеснее прижалась к нему: сам предмет разговора уже вызывал дрожь.
— Ты же не собираешься обвинить Бетела?
— Бетела! — презрительно ответил Ричард Хэйр. — Он здесь ни при чем. Хотя он и осматривал свои силки и западни в ту ночь, браконьер несчастный!
Бетел не браконьер, Ричард!
— Вот как? — многозначительно возразил Ричард Хэйр. — Правда о том, кто он такой, может всплыть в один прекрасный день. И не то, чтобы я хотел этого: этот человек не причинил мне никакого зла и, что касается меня, пусть себе безнаказанно браконьерствует хоть до самого судного дня. Он и Локсли…
— Ричард, — перебила его сестра, понизив голос, — у мамы есть одна навязчивая идея, от которой она не может избавиться. Она уверена, что Бетел имеет какое-то отношение к убийству.
— В таком случае она ошибается. С чего она это взяла?
— Я не могу сказать, как впервые возникло это убеждение: думаю, она и сама не знает. Но ты же помнишь, какая она болезненная и мнительная, и с той самой ужасной ночи она постоянно видит «сновидения», имея в виду, что ей снится убийство. Во всех этих снах фигурирует Бетел; и мама, как она говорит, чувствует абсолютную уверенность в том, что он каким-то образом в этом замешан.