— Любые слова ненависти найдут отклик в моем сердце, и нет таких слов презрения, которые я не повторила бы вслед за Вами!
Барбара была просто потрясена этими словами.
— Он ведь муж Вам все-таки, — прошептала она.
— Муж! — не выдержала леди Ливайсон. — Как он мог так поступить со мной: зная, что он есть на самом деле и какой грех лежит на его душе, уговорить меня выйти за него? Вы не можете не испытывать жалости ко мне, миссис Карлайл, будучи женой и матерью. Да как вообще подобные мерзавцы смеют жениться! — яростно воскликнула она. — Словно его прежних грехов было недостаточно для того, чтобы держаться от меня подальше! Так он имел наглость, будучи преступником, морочить мне голову! Нет: он причинил мне страшное, непоправимое зло, и заставил своего ребенка унаследовать такое позорное пятно, которое не смыть вовеки.
Барбару почти испугала такая горячность; впрочем, ей следовало бы возблагодарить судьбу за то, что для нее непонятно подобное ожесточение. Вся природная мягкость леди Ливайсон, сдержанность, подобающая замужней женщине благородного происхождения — все куда-то улетучилось. Это произошло не сразу, постепенно, однако последнее известие переполнило чашу ее терпения, и она обрушилась на весь белый свет с такой же бессильной яростью, как простая поденщица. Есть такие ситуации, в которых все лучшее и худшее в человеке проявляется в равной мере.
— И все же, он Ваш муж, — с неодобрением выговорила Барбара.
— Он обманом заставил меня выйти за него, я же отвергну этого человека открыто, не скрываясь, — ответила леди Ливайсон. — У меня нет перед ним моральных обязательств. Он разорил и опозорил меня и моего ребенка; я не хочу, чтобы меня считали хоть чем-то причастной к нему. Однако скажите, как Вы сдержались и не расправились с ним, когда он снова появился в Вест-Линне Вашим оппонентом, м-р Карлайл?
— Не знаю. Иногда я сам поражаюсь этому.
Он вышел из комнаты, вежливо добавив, что оставляет ее с миссис Карлайл.
Когда женщины остались одни, Барбара, уступив мольбам леди Ливайсон, изложила ей суть дела — впрочем, в самых общих чертах, не упомянув ни словом о его связи с Эфи после той злосчастной ночи. Леди Ливайсон слушала не перебивая.
— Скажите: Вы и м-р Карлайл считаете его виноватым?
— Да.
— А что, его первая жена, Изабель Вейн, была сумасшедшей?
— Сумасшедшей? — удивленно переспросила Барбара.
— Разумеется: только сумасшедшая могла сделать это. Я могла бы еще понять женщину, которая бросила Фрэнсиса Ливайсона из любви к м-ру Карлайлу, но теперь, увидев Вашего мужа, не могу понять, как случилось нечто совершенно противоположное.