Она сразу же встала и взяла м-ра Карлайла под руку. Торопливое извинение перед миссис Дьюси — и вот уже он ведет ее сквозь удивленную публику, расступающуюся перед ними, насколько позволяет толчея.
За ними наблюдало множество глаз, но никто не смотрел столь пристально и с таким любопытством, как Барбара.
— Куда он повел ее? — невольно вырвалось у бедняжки.
— Откуда же мне знать? — резко ответила мисс Корни. — Ты весь вечер только и делаешь, что ерзаешь. Что с тобой творится? Люди приходят на концерт для того, чтобы слушать, а не болтать и вертеться.
Из передней принесли накидку Изабель, которую она оставила там перед концертом, и она спустилась по ступенькам с мистером Карлайлом. Экипаж стоял у самого входа, и кучер уже держал вожжи, готовый двинуться в путь по первому сигналу. Лакей, напарник того, который поднимался наверх, распахнул дверцу экипажа, как только увидел свою молодую хозяйку. Это был новичок, простой сельский парень, только что принятый на службу. Она отпустила руку м-ра Карлайла и, прежде, чем войти в экипаж, остановилась на мгновение и взглянула на слугу.
— Папе очень плохо?
— Да, миледи; он страшно кричал. Но, как полагают, он доживет до утра.
Резко вскрикнув, она схватила м-ра Карлайла за руку, ища опоры в своем невыносимом страдании.
М-р Карлайл резко оттолкнул лакея: в этот момент он охотно швырнул бы его с размаху на тротуар.
— О, мистер Карлайл, почему Вы не сказали мне? — задрожав, спросила она.
— Моя дорогая леди Изабель, я огорчен тем, что Вам сказали об этом. Прошу вас, утешьтесь: Вы же знаете, как часто он хворает, так что и это может быть обычный приступ. Садитесь. Я уверен, что никакой опасности нет.
— Вы едете со мной?
— Разумеется. Я не оставлю вас одну.
Она подвинулась, освобождая место для него.
— Благодарю вас: я сяду снаружи.
— Но сегодня вечером прохладно.
— Вовсе нет.
Он закрыл дверцу и сел возле кучера; лакеи встали на запятки, и экипаж устремился вперед.
Изабель забилась в угол и громко стонала, страдая от неопределенности и беспомощности.
— Не жалей лошадей, — сказал м-р Карлайл кучеру Уэллсу. — Леди Изабель сама не своя от беспокойства.
— Бедное дитя: к утру она будет еще несчастнее! — ответил тот. — Я служу у них уже пятнадцать лет, сэр, и она выросла буквально у меня на глазах, — поспешно добавил он, как бы извиняясь за свою фамильярность.
— Жизнь графа действительно в опасности?
— Да, сэр, так оно и есть. Я в своей жизни видел два случая, когда подагра достигла желудка, и в обоих все закончилось в считанные часы. Когда я выезжал, то случайно услышал, будто мистер Уэйнрайт считает, что болезнь уже перекинулась на сердце.