И наконец, шестидесятилетняя Дениз, крашеная блондинка с темными корнями волос. Где она только не поработала, в основном в торговле, а теперь – почасовик в супермаркете «Сейнсбери» в отделе сыров. Мать Дениз была алкоголичкой и не дожила до пятидесяти. Отец выставил ее на улицу, когда ей исполнилось шестнадцать. Лицо у нее цвета горчицы, все в морщинах: после сорока-то лет ежедневного пьянства! Она живет в муниципальной квартире с рыжим котом Феликсом. Бросила курить и научилась вязать.
Я вхожу в церковный зал, машу рукой Гарри, восседающему за столиком с чаем и бисквитами, и занимаю место в заднем ряду рядом с Дениз, которая вяжет сегодня что-то бледно-голубое. Она тут же сообщает мне, что вяжет кардиган для своего внука Ларри.
– Его назвали Ларри, потому что дочка всегда говорила, когда ходила беременная: «Он счастлив, как Ларри». – Она кудахчет, обнажив в улыбке коричневатые от никотина зубы, и продолжает вязать. – Что-то, милая, я не видела тебя на прошлой неделе.
Я сообщаю ей, что мы с Луи провели Рождество и Новый год в Норфолке у моих родителей.
Нев появляется вскоре после меня. На ней бриджи для йоги, открывающие всем на зависть ее загорелые ноги, и дубленка. Ее короткие каштановые волосы зачесаны от висков назад и закреплены парой заколок, что подчеркивает ее высокие скулы и синие глаза. Она садится рядом со мной, тяжело дыша:
– Уф, как я рада, что Рождество закончилось.
Потом вплывает Райен, в наушниках. За ним какой-то высокий мужчина с густыми темными волосами и бородой, в синем джемпере; неловко сутулясь, он высматривает, где бы ему сесть.
– Что с тобой? – спрашивает Нев. Она видит, что я сжалась и прячу лицо.
– Я его знаю.
У нее загораются глаза:
– Он ничего, симпатичный на свой бородатый лад. Кто такой?
Мужчина поворачивается, словно почувствовал, что говорят о нем.
– Твой экс? – шепчет Нев.
Я мотаю головой.
– Твой гинеколог? – В ее глазах вспыхивает озорство.
– Тссс! К счастью, у меня его нет.
– Твой спец по ботоксу?
– Отстань!
– Твой док, который запрещает тебе пить и курить? – с хриплым кудахтаньем вклинивается Дениз, не переставая позвякивать вязальными спицами.
Нев поворачивается ко мне; румянец на ее щеках уже пропал.
– Не Мэтью ли это, папа твоего Луи?
– О-о, тут Мэтью? – говорит Райен, уловив конец нашего разговора. В его руке кружка с чаем, наушники болтаются на худой шее.
У меня до сих пор холодеет под ложечкой, если кто-нибудь упоминает имя Мэтью.
– Успокойтесь! – прошу я, хотя самой не до покоя. – Это папа ребенка из нашей школы, вот и все.
– А-а, жаль. – Нев явно разочарована.