Я обошла кругом дом ещё раз. Но Саула нигде не было. Казалось, что дом похож на отжившую своё шкуру, которую скинули за ненадобностью. А я разглядываю эту шкуру и пытаюсь понять — куда делся её хозяин. Пикап стоял на своем месте, и одна из дверей приоткрылась. Я заглянула в окна, предположив, что хозяин находится внутри. Я уже была готова даже к тому, что дядя умер, занимаясь каким-то делом. На сидении водителя белел прямоугольный конверт, и я осторожно подняла его. Вещь лежала так, словно ее специально положили на видном месте, зная, что так она быстро бросится в глаза. Ни подписи, ни адреса. Я оглянулась вокруг, а затем надорвала конверт, вскрывая его.
На вложенном внутрь листе плотной белой бумаги были отпечатаны только четыре цифры и больше ничего. Я оглядела и сам конверт, и лист со всех сторон, но так ничего и не нашла. Очевидно, что эти цифры что-то обозначали, явно очень важное и предназначенное для того, кто мог знать — о чем они говорят. Подумав, я сунула конверт в карман, решив, что подожду возвращения Саула и отдам ему бумагу, раз уж она лежала в его машине.
Саул не появился ни через час, ни через три часа, и я поняла, что он не вернется вообще. Что бы ни произошло с ним, этот дом будет пуст. Дядюшка ушёл дальше по своей дороге, даже не попрощавшись со мной. Наверно, пора привыкнуть терять людей и не надеяться, что подаренное ими тепло будет вечно рядом
* * *
Гарь со стен отмывалась не очень просто, и было понятно, что на то, чтобы навести порядок в доме уйдет не меньше трех-четырех дней. Я вынесла все то, что было безнадежно испорчено огнем, и поняла, что в доме стало гораздо просторней, чем было раньше. Удивительно, но уже второй день никто меня не беспокоил, словно о моем существовании все забыли. А на утро третьего дня меня разбудил звонок сестры. Спросонок я сперва не сразу сообразила — кто мне звонит, настолько изменился голос Нины. Она как обычно болтала много и не по делу, но теперь казалось, что она болтает машинально, что-то обдумывая и выжидая. Можно было, конечно, решить, что я вижу то, чего нет, на пустом месте, но в последнее время я усвоила еще один урок — прислушиваться к тому, что кажется.
Это подтвердилось спустя несколько минут, когда Нина вдруг заговорила безразличным тоном:
— Знакомые продают очень милую квартиру в центре города. И от нас недалеко, и все, что нужно, всегда рядом.
— Рада за твоих знакомых, — отозвалась я, начиная чувствовать подвох.
— Не хочешь съездить и посмотреть? — Спокойно поинтересовалась Нина.
— Нет.
— Послушай, ты можешь сколько угодно артачиться, но ты должна продать дом. Твое поведение выглядит смешным, словно ты пытаешься доказать, что твое отшельничество — это вызов всем вокруг, — то, как спокойно и холодно говорила сестра, задело меня.