— Вы сделали все так, как и планировалось. Теперь будем надеяться, что события примут новый поворот.
Я не знаю — смеяться мне или начать бессмысленную речь о том, что меня использовали как дергающегося на крючке червя, но прежде, чем я решаюсь открыть рот, Тагамуто отворачивается и поправляет ремень безопасности.
— Насколько я помню, Вы хотели во чтобы то ни стало помочь поймать его. Я едва заметно киваю, проглатывая все заготовленные слова.
— Значит, Вы с нами.
Патрульная машина, мигая фонарями, отъезжает в сторону, и я думаю — не получилось ли так, что я действительно делаю ошибки одну за другой?
Несмотря на то, что ночь в полицейском участке была не самым лучшим временем, ни усталости, ни головной боли я не ощущала. Сперва я ходила вдоль стены — десять шагов вперед, десять шагов назад. Когда первые клокочущие пары эмоций утихли, я вернулась к небольшому подобию скамейки-лежанки. Села, ощущая все углы и неровности, и принялась снова обдумывать всё заново.
Меня привезли сюда и провели в небольшую комнату для допросов. Это помещение можно было назвать слепым и немым, настолько оно было лишено хоть какого-то собственного духа. Зато воздух в нем был просто пропитан злом, страхом, холодным безразличием и тонким отзвуком крови. Через двадцать минут или меньше, время тут тоже отсутствовало, в допросную вошла Анна.
— Нам придется подержать Вас здесь до утра, поскольку только так можно правдиво объяснить Ваше поведение.
Дословно это означало — «сумасшедшую, которая полезла в пасть к крокодилу, надо обезопасить, чтобы крокодил не попытался ее догнать и сожрать».
— Мне показалось, что он знает о том, что я сообщила Вам о нем, — как бы там не было, крокодил был чересчур умен и мог сожрать меня не сразу, а потом.
— Если он не обладает сверхспособностями, то не узнает, — Анна была так спокойна, что на мгновение я подумала — она ведет себя так же, как и Гаспар. Она внимательно смотрела на меня, изучая, и только придя к каким-то своим выводам, снова заговорила, — Вам нужно запомнить всё, что я скажу.
Она говорила недолго и немного. Но мне с каждым ее словом казалось, что теперь я стою между двух огней, и они оба одинаково беспощадны. Теперь уже, идея рассказать полиции о том, что представляет из себя Гаспар, не выглядела такой правильной, как раньше.
Я покачала головой и тихо засмеялась. Можно жить в хорошей семье и получить отличное воспитание, но если ты являешься авантюристом и любителем неприятностей, они сами найдут тебя. Тагамуто вскользь обронила, что моё прошлое, в котором был не один и не два визита в полицию, ей известно. Как и кричала всегда Нина при ссорах — я на всю жизнь останусь паршивой овцой. Теперь оставалось лишь надеяться, что те крохи знаний, которые оставило паршивое прошлое, помогут мне продержаться между двумя огнями чуть дольше, чем те рассчитывают.