Дядя Кирилл забыл выпрямиться и расправить плечи, поэтому, когда шел к окну — в комнате было душновато, — обрел свое нынешнее обличие: был карликом.
— Вот поверь мне, если бы российские пахари имели землю, никакого Октября не было бы в помине… Нет–нет, ты пойми меня правильно: питерский переворот так бы и остался питерским!.. Не больше! Чтобы помериться силами с большевиками, надо было тут же сказать: «И мы даем землю!» Кстати, возможность сказать это была: пятого января минувшего осьмнад–цатого собралось Учредительное собрание. Была такая возможность!.. Но произошло бог знает что. Красные говорят: «Мы даем землю!» А те, другие, как в рот воды набрали. Стало ясно: они не готовы дать землю! Остальное, выражаясь математически, было производным от этого факта. Если чуть–чуть упростить ситуацию, что, кстати сказать, математика допускает, то дело выглядело так: белые призывали мужика положить голову за тех, кто изымал у крестьян'землю, против тех, кто им эту землю уже дал… Бона!
Принесли подносик с кофе и аккуратной стопкой черных сухарей и такой же стопкой тщательно нарезанного сыра. Дядя Кирилл ел сухари и сыр, точно причащаясь, пуще всего боясь, чтобы его более чем скромные яства внезапно не исчезли со стола — видно, на этом припасы его некогда богатой кладовой исчерпывались.
— Как я понимаю, у тех, кто консультирует Антанту по русским делам, должна быть холодная голова… Но вот незадача: именно на этих людей союзникам и не везет! Тебе удавалось видеть когда–нибудь Жозефа Нуланса? Я знавал его в бытность его в России, это был один из тех послов, которых связывали с нами не только политические интересы… И вот характерно — собственность лишает человека разума! — не обладай Нуланс здесь собственностью, он, быть может, сохранил бы способность рассуждать здраво, а ему это нужно больше, чем нам с тобой. По слухам, он призван подавать советы Клемансо как раз в русских делах. А ведь есть возможность подать совет, бесценный совет, вона! Если речь идет о долгах, то я на месте Клемансо ухватил бы момент — он может уйти, этот момент, безвозвратно! — и не упустил согласия Ленина возвратить долги, не упустил бы!.. Боюсь, что Нуланс этот момент не углядит — когда человек ослеплен неприязнью, он плохо видит!.. У нас тут прошел слух, что в Стокгольме у Воровского был гонец из Версаля, некто Буклер. Не является ли ваш Буллит тем же Бук–лером, но посланным не в Стокгольм, а в Москву?.. У денег свой характер поведения, своя психология — они не любят находиться в бездействии! Если есть возможность их востребовать, надо востребовать, при этом чем раньше, тем лучше… Тут я, как ты понимаешь, не беру слишком много на себя, это как раз тот шесток, на котором я не раз восседал, здесь я компетентен… — он затих, обратив лицо к окну. — Ты слышишь, как пахнет весенним солнышком? Когда ветер от Невы, от Летнего сада, пахнет солнышком!..