Отец Хиггинс кивнул и улыбнулся и супругам Дейли и Элизабет в надежде угодить всем. «Что-то тут не так», — подумал он. Эта мисс Уайкхем пугала его — она выглядела как-то угрожающе, так, словно в любой момент могла взорваться. Она явно несчастна, и он мог бы попытаться помочь ей, утешить… Выдавив улыбку, он неуверенно произнес:
— Чудесная погода.
Элизабет рассеянно смотрела на него, пытаясь представить на его месте Яна. Отец Хиггинс опустил глаза и покраснел. Его слова наконец дошли до нее, она пожалела его и ответила:
— Да, конечно.
«Извините, мистер Хиггинс, за мою невнимательность… — мысленно добавила она. — Боже, как жадно он ест!
— Мистер Хиггинс, мистер Хиггинс, — заговорила Элеонор, — знаете, что сделал вчера доктор Лернер?
Их всех словно осветили прожектором. В его ярком свете отец Хиггинс окончательно смутился и сбивчиво ответил:
— Нет, Элеонор, не знаю.
— А вы знаете, мисс Уайкхем? Уже, наверное, слышали?
— Я слышала смех.
«Высокомерная сучка», — зло подумала миссис Дейли.
— О, — поспешно отозвался мистер Дейли, — в этом нет ничего интересного, право…
«Что-то будет, — подумала Элизабет, — они похожи на сдуваемых ветром птиц».
— Ни за что не догадаетесь, — верещала Элеонор.
— Уверена, отец Хиггинс не догадается, — вмешался визгливый голос миссис Дейли. — Мужчины все одинаковы, дорогая.
— Это было потрясающе! — взвизгнула Элеонор.
— Так что же он сделал, Элеонор?
— Ты же знаешь, ма, ты была здесь.
— Что он сделал? — строго повторила миссис Джири.
— Он нас загипнотизировал, — голос Элеонор вдруг приобрел мечтательный оттенок. — Он заставил миссис Дейли сказать, чего она боится больше всего на свете — родить ребенка. А мистера Дейли он заставил сказать, о ком он думает. Оказалось, это я. Мне же он сказал, что у меня нет секретов. Он сказал, что у мамы тоже нет тайн, и что ей часто хочется распустить волосы, но она думает, что будет некрасиво, и никогда этого не делает.
«А если бы я тоже была там?» — подумала Элизабет и живо представила себе следующий диалог:
«— Чего вы боитесь, мисс Уайкхем?
— Да всего… Особенно Яна.
— О чем вы думаете, мисс Уайкхем?
— О Яне.
— Что вы хотите больше всего, мисс Уайкхем?
— Яна, Яна, Яна…»
Повисло неловкое молчание, только миссис Джири и доктор Лернер казались спокойными.
— Боже, какой вздор! — воскликнула Элизабет в полной тишине.
«Это просто абсурд! — думала она. — Если бы Ян был здесь, она бы не вела себя, как истеричная школьница, кожу которой царапал при каждом обороте земной шар».
Мистер Дейли встал из-за стола, потянулся, сел за пианино и, подпевая себе хриплым баритоном, заиграл анданте так, словно это была игривая «шутка» Баха.